«Откуда их столько?.. – растерянно подумал офицер. – Ведь „томми“ обшаривают весь сектор каждый раз, когда кого-то теряют. За каждым конвоем идут спасательные корабли. У них есть поисковые самолеты. Откуда тут взялись эти несчастные?»

Из-за очередной волны вынырнуло нечто напоминавшее гигантскую медузу – дрейфующий килем вверх кусок шлюпки, окруженный уцелевшими. Некоторые сидели на лодке, остальные плавали в воде по пояс, явно живые.

«Если бы я мог их забрать, – подумал Рейнхардт. – Будь эта война цивилизованной, я обязан был бы их забрать и доставить на сушу. Так положено. Наверняка это случилось недавно, поскольку они еще живы, несмотря на переохлаждение».

Он надеялся, что его веселые гости не увидят живых уцелевших и не прикажут расстрелять их из пулеметов.

Но он ошибался. Что еще более странно, Висманн воскликнул: «Вон они!» – как будто кого-то ждал.

– Рейнхардт! Подплывите к этим людям. – Фордингер протянул руку, а затем сфотографировал уцелевших. – Мы берем их на борт.

– Увы, мы не можем брать потерпевших кораблекрушение. Таков четкий приказ командования подводного флота.

– А я вам еще раз повторяю, что вы подчиняетесь теперь не Деницу, а «Тулегезельшафт». И приказывать вам могу только я. А я приказываю выловить этих людей.

Рейнхардт отцепил микрофон интеркома, ошеломленно глядя на Фордингера. Трубка его погасла.

Спасенных было девять. Их посадили на решетчатой передней палубе, вокруг зенитной пушки. Рейнхардт приказал достать для них одеяла и подать горячий чай. Он не знал, как себя вести, бродя среди новых пассажиров и глядя на их осунувшиеся лица, слипшиеся от нефти волосы, потрескавшиеся от соли и покрытые струпьями губы. Прежде обер-лейтенант предпочитал придерживаться мнения, что сражается с кораблями. С большими, движущимися на горизонте левиафанами со шкурой из клепаной стали. При виде дрожащих спасенных ему становилось не по себе. Он с легкостью мог разделить их судьбу, а потом дрейфовать по океану и медленно умирать день за днем, вися над бездной в полусгнивших пробковых жилетах. Рейнхардт не мог даже посмотреть им в глаза.

– What ship?[27] – спросил он наконец. Ответа не последовало. Все лишь смотрели на него большими, будто у косули, глазами.

– «Милхэвен Леди», сэр! – наконец неохотно отозвался кто-то.

– Не могут же они так лежать на палубе, – сказал Рейнхардт. – Нам придется погрузиться.

– Они поплывут в торпедном отсеке, на са́мом носу, – сообщил Фордингер. – Мы немного потеснимся и несколько дней потерпим.

«Почему несколько дней? – подумал Рейнхардт. – Что будет через несколько дней?»