В этом году Человек-в-красном доставил три подарка. Всего три…
Первый получила сумасшедшая, которой даже удалось немного его повеселить.
Второй достался самому важному для него во всем Габене ребенку.
Ну а третий… третий очень ждет самое жалкое… самое никчемное во всем городе существо.
На этот раз история не закончится невероятным перевоплощением из разряда «Так все время это был Блохх? Но как?! Этого просто не может быть!» Нет, на этот раз Человек-с-сотней-лиц придумал кое-что другое.
Без пятнадцати полночь. Метель усилилась. Человек-в-красном свернул с улицы Бремроук и быстрым шагом преодолел переулок Фейр. Повозившись с ключами, он нырнул в располагавшуюся в тупике переулка «Лавку игрушек м-ра Гудвина», а потом все затихло…
Минут через десять из двери лавки показался высокий тощий субъект в пальто и шляпе-котелке. Вокруг шеи его был обмотан багровый красный шарф, отчего создавалось впечатление, будто типу этому перерезали горло. А еще у человека в котелке было самое угрюмое лицо, которое только можно представить: покрытое белым гримом, с расплывающейся чернью вокруг глаз и длинной выведенной смолью улыбкой, которая возводила тоску и отчаяние на какой-то совершенно запредельный уровень. Ах да… еще же был красный клоунский нос.
Клоун вытащил из подмышки крошечный, похожий на детский, красный зонтик, и, раскрыв его над головой, побрел к выходу из переулка. У высоких заколоченных дверей кабаре «Тутти-Бланш» он остановился и, достав из кармана маленький ржавый ключик, открыл почтовый ящик.
– О, письмо, – угрюмо проговорил он.
На конверте стояла большая сургучная печать с изображением круглого лица с бородой, в колпаке и больших лётных очках.
– От Человека-в-красном, – горестно вздохнул клоун и раскрыл конверт. Внутри было выведено изящным каллиграфически-идеальным почерком: