– Я хочу знать. Хочу послушать.

Ричард уставился в потолок и с трудом сглотнул. Стихи затихали – хорошо. Может, в ней было что-то. Исцеление разговором.

– Ты пытаешься меня корректировать, – со смешком сказал он, качая головой. Со смешком вернулись стихи; он отверг эту уловку, и Надин вновь стала зудящим ничтожеством, он мог бы схватить ее, если бы захотел. Заявить о себе, как сделал Голдсмит. Вырваться на свободу.

Надин поморщилась.

– Ричард, мы просто разговариваем. У всех у нас свои проблемы, но можно же просто поговорить. Это не беспардонность.

– Разговор такого рода – беспардонность.

– Что случилось? Она была так плоха для тебя?

– Ради бога!

Надин прикусила нижнюю губу. Он взглядом запретил ей говорить (так он надеялся).

Я простой человек. Разве ты не видишь, что я просто жду подходящего момента?

Стихи снова исчезли, снова вернулись. Моисей. Кровавая жертва, чтобы отвратить гнев Божий. Ричард прочитал об этом однажды; Голдсмитово толкование этой истории отличалась от общепринятого. Обрезание. Как называется обрезание у женщин? Инфибуляция. Клиторидектомия. Подумать только, что оседает в голове у того, кто ведет литературную жизнь.

Он подавил пробивавшееся из глубины побуждение заплакать. Его лицо осталось уверенным и спокойным.

– Мы развелись, – сказал он.

Неправда.

– Точнее, мы собирались развестись, – поправился он себя. Ни он, ни тот, кто говорил стихами Голдсмита, не были сейчас искренними. Вперед лез давнишний парень. Тот, который был женат. Я считал, что убил его.

– Да?