– Ого! – бестактно обрываю Аньку, не выдержав напора нахлынувшего удивления. – Первый ШМЯК и сразу в своё рождение? Ну ты экстрималка, однако!

– Не-е-ет, – протянула она с улыбкой, махнув на меня рукой. – До тебя мне далеко! Я написала свой тринадцатый день рождения. Мне казалось, что это была отправная точка моего взросления, да и писать своё рождение в такой книги было страшновато. Зачеркнув дату, я, естественно, "скакнула" на два года назад. Бог ты мой, что со мной было, словами не сказать! Представляешь сцену: родители, подружки, одноклассники, брат, все ждут когда же девочка Аня задует свечки на торте, а тут эта маленькая бестия начинает орать во весь голос прямо на торт, потом вскакивает и начинает бегать по всей комнате, хватает всех за руки, щупает всех, бьёт себя по лицу. Сумасшедший дом! Через час истерики меня «отпустило», и тогда я смекнула, в чём дело. Сложила один плюс один. Попробовав ещё раз зачеркнуть дату в книге, я закрепила результат, ну и тут понеслось! Мне кажется, ты можешь представить, что я вытворяла, открыв для себя перемещения во времени в пятнадцать лет. Да что уж там говорить, к своим фактическим двадцати годам я уже была подпольным миллионером, который испытал на себе чуть ли не все удовольствия мира. Тогда это было очень круто: пить без похмелья, рисковать без последствий, принимать любой наркотик без привыкания и ломки. Вот эти удовольствия меня и сгубили. Поначалу всё шло как и положено, каждый «джамп-кат» обнулял ощущения после наркотиков, но мне всё было мало, и я продолжала экспериментировать с «кайфом». Через какое-то время ко мне «прицепилась» лёгкая головная боль, куда бы я не скакнула – за неделю до принятия препаратов, или через месяц после – зараза всюду меня преследовала. Думала, что и так пройдёт, на всякий случай перестала употреблять даже алкоголь, но было уже поздно. К двадцати пяти годам, кстати, мы уже тогда были женаты, в моей голове словно булыжник вырос, а каждое использование книги только усиливало эту боль. Я даже выучилась на психолога, думала сама разобраться в проблеме, но приобретенная профессия не дала особых результатов. Как назло сама книга пошла против меня: прыжок, и мне хуже, прыжок, и мне ещё хуже. Вот тогда я приняла решение попросить помощи у тебя, а самой больше никогда не пользоваться чёртовым ежедневником. Ну, что было дальше, ты и сам прекрасно всё понял. Я прыгнула в свои семнадцать и за несколько лет приготовила вот эту передачу книги тебе на руки.

Окончив свою историю, Анька подняла на меня взгляд в ожидании ответной реакции. Сухие карие колодцы мерно заполняли тишину вокруг, безмолвно окутывая моё сердце теплом, как домашний шерстяной плед, согретый у батареи. Сколько бы не было мне лет, никак не могу спокойно сдерживать напор её взгляда, и потому постоянно проваливаюсь в эти глаза. Эх, Анютик, судя по всему, я тоже безнадёжно болен…