Идо в него всмотрелся. Глаза светились любовью, почти так же, как глаза Праматери. Свет этот, мягкий и тусклый, все равно слепил и причинял боль.

– Идо… ― Мастер легонько его встряхнул, погладил по волосам. ― Что же я за изверг, я совсем тебя запугал и загонял. Нет, пожалуй, я провожу тебя сам…

– Покажите мне капеллу Вудэна. ― Идо прервал его, едва поборов порыв отстраниться. И опять сбился на «вы». ― Покажите, что нарисовали вы.

Рука Мастера так и замерла у него на макушке, брови приподнялись в удивлении, а потом он польщенно, с лукавой искрой во взгляде улыбнулся.

– Приятно, что тебе интересно. Но мои фрески подождут тебя до вечера. Мы зажжем здесь фонари, позовем учеников. Будет…

– Покажите мне капеллу Вудэна! ― сдавленно, нервно, требовательно повторил Идо и облизнул губы. Он чувствовал слабую дрожь во всем теле, как если бы у него поднимался жар. ― Я очень хочу увидеть ее. Умоляю, покажите…

Он сам не мог до конца объяснить это отчаянное, упрямое желание. На что он рассчитывал – что станет… не так страшно? Не так страшно что? Его заурядность на фоне чужого великолепия? Его незрелые и дешевые попытки быть оригинальным на фоне чужого отточенного, неповторимого мастерства? Элеорд поколебался, но все-таки кивнул, глядя по-прежнему обеспокоенно. Поддерживая, как ребенка или пьяного, он провел Идо через центральную капеллу, где уже высились скульптуры пантеона и оживали на стенах их подвиги. У статуй были пока пустые глаза: их должны были закончить последними. Но с фресок они глядели уже осмысленно, всё знали наперед.

Открылись тяжелые двери ― и Идо оказался в холодном мраке морского дна. Так показалось: Мастер почти не использовал цветов, кроме морской волны, серебра и черноты. Даже колонны, подобные витым водорослям, были из голубого мрамора. Лишь одно пятно другого цвета выделялось здесь ― фиолетовая свеча у Вудэна в руках, ее сделали в виде витражного фонаря.

Бог поднимался из серебристого тумана на стене против входа ― силуэт почти до потолка. Он тянул в стороны щупальца и, выступая из кладки, поддерживал колонны. На стенах и справа и слева серебрились, подобно рыбам, фигуры людей, не маленькие, а почти в четверть роста бога. Все они были… счастливыми.

Вот солдат, спокойно умирающий на бескрайнем поле голубых цветов. Вот мертвый разбойник, чьи товарищи спасены. Вот белокурая принцесса отступает от окна, из которого готова была броситься.

Множество сценок в тонких рельефных рамках, незримо объединенные одним: взгляды, руки тянулись к Вудэну. А потолок был звездным небом, но небом сквозь толщу воды: из дрожащих пятен.