Они увидели Радар, сидящую на дороге, и остановились.

— Не бойтесь, — крикнул я. — Она не кусается.

Они немного приблизились, но снова остановились. Теперь они смотрели на револьвер в кобуре, поэтому я поднял руки ладонями наружу. Люди двинулись с места, но перешли на левую сторону дороги, посматривая на Радар, на меня и снова на Радар.

— Мы не причиним вам вреда, — сказал я.

Мужчины были худощавыми и выглядели усталыми. Женщина казалась совершенно измученной.

— Погодите минуту, — сказал я. — На случай, если они не поняли, я протянул вперёд руку в полицейском жесте остановки. — Пожалуйста.

Они остановились. Вид этого трио был на редкость печален. Вблизи я смог разглядеть, что уголки ртов мужчин начали приподниматься, скоро они превратятся в почти неподвижные полумесяцы, как у Доры. Они сгрудились у женщины, когда я полез в карман, а она прижала свой свёрток к груди. Я достал маленький кусочек кожи и протянул ей.

— Возьмите это, пожалуйста.

Она нерешительно протянула руку, затем выхватила его из моей руки, будто ожидала, что я схвачу её. В этот момент, край одеяла съехал в сторону, и я увидел мёртвого ребёнка, возможно, около года от роду. Он был серым, как крышка гроба моей матери. Скоро у этой бедной женщины должен появиться другой ребёнок вместо этого, но, вероятно, он тоже умрёт. Если она сама не умрёт первой или во время родов.

— Вы меня понимаете?

— Мы понимаем, — сказал мужчина в ботинках. Его голос был скрипучим, но вполне нормальным. — Что ты хочешь с нас взять, незнакомец, если не наши жизни? Потому что больше у нас ничего нет.

Разумеется, у них ничего не было. И тому, кто поступил бы так с ними — или попытался, — гореть ему в аду. В самой глубокой яме.

— Я не могу дать вам мою тележку или еду, ибо мне далеко идти, а моя собака стара. Но если вы пройдёте ещё три… — Я хотел сказать «мили», но не смог произнести это слово. Я начал заново, — Если вы будете идти примерно до полудня, то увидите вывеску в виде красного ботинка. Женщина, которая там живёт, позволит вам отдохнуть и, возможно, даст еды и воды.

Это было не совсем обещание («красивые басни», как любил говорить мой отец во время телевизионной рекламы чудо-лекарств); я знал, что Дора не могла кормить и поить всех беженцев, которые проходили мимо её коттеджа. Но надеялся, что увидев положение женщины и её ужасный свёрток, она не откажет им в помощи. Тем временем мужчина в сандалиях разглядывал маленький кусок кожи. Он спросил для чего он нужен.

— Дальше по дороге, после вывески красного ботинка, о которой я вам сказал, есть лавка, где вы сможете обменять этот жетон на пару обуви.