— Неа, неа, Чарли, встань. — Её голос всё ещё был сдавленным и хриплым, но улучшался с каждым днём. Даже с каждым часом. Я поднялся. Дора вытянула руки. Я не просто обнял её, а поднял и закружил, от чего она рассмеялась. Затем она опустилась на колени и скормила моей собаке два кусочка бекона из фартука.

— Райи, — сказала она, и обняла её. — Я люблю тебя, Райи.

Она прошла со мной половину подъёма на холм к свисающим вьюнкам, скрывающим вход в туннель. Эти вьюнки теперь зеленели. Мой рюкзак за спиной был тяжёлым, а кувалда, которой я размахивал правой рукой, была ещё тяжелее, но солнце светило мне в лицо, и это было прекрасно.

Дора в последний раз обняла меня, и в последний раз погладила Радар. В её глазах стояли слёзы, но она улыбалась. Теперь она могла улыбаться. Остаток пути я прошёл без неё, и увидел ещё одного старого друга, красного на фоне зелёных вьюнков. Радар тут же упала на брюхо. Снаб проворно запрыгнул ей на спину и посмотрел на меня, шевеля усиками.

Я сел рядом с ними, снял рюкзак, и расстегнул молнию.

— Как поживаете, сэр Снаб? Нога совсем зажила?

Радар гавкнула.

— Хорошо, это хорошо. Но дальше вы пойти не можете, так? Воздух моего мира воспрепятствует этому.

Сверху на дверном молотке, завернутое в футболку Хиллвью-Хай, лежало то, что Дора назвала ай-ы-ой-ё, что, как я понял, означало «малыш-огонёк». У неё всё ещё оставались проблемы с согласными, но, я думал, это исправится со временем. Малыш-огонёк представлял собой огарок свечи в круглом стакане. Я нацепил рюкзак, откинул стеклянный колпачок и зажёг свечу серной спичкой.

— Пошли, Радс. Пора.

Она поднялась на лапы. Снаб прыгнул вниз. Он остановился, ещё раз глянул на нас своими серьёзными чёрными глазками, затем упрыгнул в траву. Я видел его на мгновение дольше, потому что он двигался в неподвижном воздухе, а маки качались на ветру. Потом он исчез.

Я бросил последний взгляд с холма на дом Доры, который казался намного лучше — уютнее — при солнечном свете. Радар тоже обернулась. Дора помахала рукой под рядами висящей обуви. Я помахал в ответ. Затем подобрал кувалду и смахнул в сторону свисающие вьюнки, открывая темноту за ними.

— Хочешь пойти домой, девочка?

Моя собака вошла внутрь.

2

Мы достигли границы между мирами, и я почувствовал дезориентацию, которую помнил по прошлым прохождениям. Меня немного качнуло и малыш-огонёк погас, хотя сквозняка не было. Я велел Радар сидеть, и достал ещё одну спичку из пустой петли для патронов в ремне мистера Боудича. Я чиркнул головкой о шершавый камень и снова зажёг свечку. Гигантские летучие мыши всполошились над головой, но потом успокоились. Мы пошли дальше.