Сердце Билли забилось быстрее.

– Можно я вам покажу кое-какие фотографии?

– Бесполезно. Я их не видел. – Он посмотрел на десятидолларовую банкноту и окликнул одного из присутствующих: – Лон! Лонни! Подойди-ка на минутку.

Один из стариков, сидевших за столиком у окна, поднялся и прошаркал к бару. На нем были серые хлопчатобумажные штаны, белая рубашка, явно великоватая, и соломенная шляпа. Лицо усталое, только глаза – живые. Кого-то он напоминал Халлеку, вспомнил спустя секунду: старик выглядел, как Ли Страсберг, учитель и актер.

– Это Лон Эндерс, – представил его бармен. – У него участок на западе городка. Там же и Солт-Шек. Лон примечает все, что происходит в Олд-Оркарде.

– Меня зовут Билли Халлек.

– Будем знакомы, – сказал Лон Эндерс шелестящим как бумага голосом и придвинул стул поближе к Билли. Он даже вроде бы и не сел на него, а прислонился задом к сиденью, слегка подогнув ноги.

– Не желаете пива? – предложил Билли.

– Больше нельзя, – прошелестел старик, и Билли отодвинулся подальше от неприятного запаха изо рта Эндерса. – Уже выпил свою норму на день. Доктор сказал – не больше. С животом беда. Если бы я был автомашиной – в самый раз на свалку.

– О! – сказал Билли нейтрально.

Бармен отвернулся от них и принялся укладывать бокалы в мойку. Эндерс посмотрел на десятидолларовую бумажку, потом на Билли.

Халлек снова объяснил свою просьбу, а Эндерс повернул усталое лицо в сторону теней в углу бара. Откуда-то из соседнего заведения слышались удары небольшого колокола.

– Были они тут, – сказал он, когда Билли закончил. – Были. Я уж лет семь не видел цыган, а такой оравы и подавно – лет двадцать, не меньше.

Правая рука Билли так сильно стиснула стакан, что он едва успел расслабиться, пока не раздавил его. Осторожно поставил бокал на стойку бара.

– Когда? Вы уверены? Не знаете, куда они могли отправиться? Не могли бы вы…

Эндерс поднял руку, бледную, как у утопленника, вытащенного из колодца. Билли она показалась почти прозрачной.

– Спокойно, друг, – сказал он почти шепотом. – Я скажу тебе, что знаю.

Усилием воли Билли заставил себя смолчать и просто ждать.

– Десятку я возьму, потому что, похоже, мой друг, ты можешь себе это позволить, – прошептал Эндерс. Он засунул ассигнацию в карман рубашки, потом большим и указательным пальцами левой руки поправил вставную челюсть. – Зато говорить буду бесплатно. Черт возьми, когда становишься старым, еще приходится платить и за то, чтобы тебя послушали… Спроси-ка у Тимми – можно мне получить стакан холодной воды? Кажется, и одно пиво для меня слишком… оно сжигает то, что осталось от моего нутра. Но мужчине трудно отказаться от всех своих удовольствий, даже когда они больше удовольствия не доставляют.