— Не бойтесь, сеньора, — улыбнулся тиаматец. — Бонита у меня добрая.

Добрая Бонита высунула из-под стола башку и оглядела Эйнджелу от пяток до макушки, словно обдумывая, с какого бока она вкуснее. Видимо, оказалось, что ни с какого, потому что броненосец зевнула и, поцарапав по полу когтищами, развернулась к Эйнджеле бронированной задницей с смешным куцым хвостиком, словно пришитым от другого животного. Звучно шмякнувшись на пузо, Бонита зевнула ещё раз и старательно засопела, погружаясь в сон.

— Для вас — может быть, — изображать страх особенно не требовалось — вид тиаматского зверинца вызывал у Эйнджелы тихий ужас.

Даже проведённое в Азимове, столице планеты, время не уняло страхов эмпата. Слишком ярко она помнила, что такие “добрые зверюшки” проделывали с рабами на “Иллюзии” на потеху публике.

— Без команды она никого не тронет, — попытался успокоить её тиаматец. — Вот, смотрите на Бастиана.

Его сотрапезник вновь взял вилку и принялся чесать Боните за ухом. Та шумно зафыркала, выражая удовольствие, и заскребла по полу задней лапой.

— Видите? — не переставая работать вилкой, улыбнулся акадиец.

Убеждённой Эйнджела не выглядела.

— Я всю жизнь провела в городе, — призналась она. — Я не представляю, как правильно вести себя с дикими животными.

С потолка свесилась любопытная мордочка летучей кошки. Несмотря на милый внешний вид и довольно скромные — по тиаматским меркам, — размеры, это животное считалось одним из самых опасных для человека хищников. Самым “близким родственником” кошки-летяги из земной фауны был динофелис — вымерший представитель саблезубых кошек.

Хоть летяга и уступала ему размерами, будучи всего полтора метра в длину вместе с хвостом, но имела такие же клыки и умела открывать пасть на девяносто пять градусов. Летательная перепонка позволяла кошке беззвучно перемещаться с дерева на дерево, выбирая момент, чтобы свалиться на голову ничего не подозревающей жертве и прокусить сонную артерию. Молниеносно атаковав, кошка так же стремительно прыгала обратно на ветку, оставляя жертву умирать от потери крови.

В этот раз намерения у кошки были куда миролюбивее: хвостатая воришка с интересом присматривалась к мясным закускам на блюдах.

— А вот так, — улыбнулся тиаматец и шикнул на кошку:

— Брысь, фольяндо!

В ответ кошка наглядно продемонстрировала тесное родство с земными собратьями, посмотрев на человека, как на кучку фекалий. Презрительно наморщив нос, она оттолкнулась от потолочной балки и спланировала на колени своему хозяину.

— Вот и всё, — с широкой улыбкой развёл руками тиаматец. — Ничего сложного.