— Неправда! Паукрабы на нашей стороне.

— Сейчас — да. Но потом они либо сами уничтожат вас, либо втянут в такую войну, из которой вы не выйдете победителями. В их планах не стоит ваше выживание. Для них вы — такие же недостойные, как и все остальные не-паукрабихи… да, кстати, это именно паукрабихи. Я знаю, что говорю — мы читали их планы и документы. А сейчас я читаю ваши мысли. Какое бы оружие у вас ни было, паукрабих вам не победить. Например, они могут разрушить вашу биосферу, замотать всю планету паутиной или довести вас до сумасшествия. Рабы вам тоже нисколько не помогут. Кстати, рабовладение сильно тормозит научно-технический прогресс. Вам стоит избавиться от этой традиции.

— Не твоё дело, человечишка. И кстати, этими глупыми разговорами ты усложнил задачу своему другу! Если б ты не вмешался, Накету пришлось бы просто сразиться с нами на горметах. А это для него проще — мы вас всех ещё с посёлка вели, мы видели его реакцию. А теперь ему придётся сражаться… на словах! В этом нас ещё никто не побеждал!

Вся толпа сцурикатов заходится злорадным гоготом, рассчитывая деморализовать Накета и остальных мятежников. Но, разумеется, ничего у них не выходит.

— Меньше ржача, больше дела! — усмехается Накет.

Сцурикаты замолкают. Главный в красном шлеме оборачивается к рабам и рявкает:

— Ведите Мудрейшего из Мудрейших!

Рабы тут же убегают куда-то за ближайший бархан и возвращаются, неся роскошные золотые носилки, на которых могло бы поместиться несколько человек. Но восседает на носилках лишь одно маленькое существо: старый седой сцурикат в узорчатой фиолетовой мантии.

— Я бы посоветовал тебе сесть, Накет, — скрипучим старческим голосом обращается к рыжему человеку седой сцурикат. — Разговор будет долгим.

— Спасибо, я постою. Яйца жарить неохота.

Вся команда мятежников прыскает со смеху.

— Тихо! — неожиданно громко гаркает старичок. — Ответь мне, Накет: почему ты не должен быть нашим рабом? Подумай хорошенько, подбери аргументы — и, быть может, я сочту твои слова убедительными.

— Я отвечу тебе, о Мудрейший из Мудрейших, — нарочито пафосно начинает Накет, затем прочищает горло, набирает воздуха в лёгкие и выпаливает: — Да потому что вы все…

Дальнейшая тирада столь многоэтажна, замысловата, многогранна и сочна, что физически не может лечь ни на какую бумагу. Что сцурикаты, что друзья Накета узнают множество новых слов, фразеологизмов, приставок, суффиксов, междометий, частиц и даже неопределённых артиклей — которых в хифссдангле, вообще, нет… но, как известно, обсценная лексика не подчиняется обычным правилам литературного языка.