Тут же свобода, которой она всегда хотела воспользоваться. Тут есть риньеры и благородные мужчины, и она будет одной из придворных дам…

Ее мысли прервала Энея.

– Ирена, ты идешь? – позвала она подругу…

Девушка спохватилась, покраснела и кивнула.

– Да, уже иду, Энея…

Хойсира вела себя как дикий зверек. Она боялась всех. И Артема, и богато одетых красивых женщин, стражу, что почтительно ей кланялась, и большого грубоватого телохранителя господина замка.

Она представить себе не могла, что жила тут и управляла всем этим хозяйством, но при этом откуда-то знала, что нужно делать. Она хотела поговорить с господином, который называл ее своей женщиной, но смущение, родственное детскому стыду и страху, и неловкость сковывали ее. Но Артем сам пришел к ней на помощь. Когда они пришли в большие, дорого обставленные покои, он раскрыл шкаф и показал ее одежду.

– Это твои вещи, Хойсира, – указывая на богатую одежду, произнес он. – Служанки наполнят горячую ванну. Ты помоешься и переоденешься. Я не буду смотреть на тебя. Выйду, а ты осматривайся, привыкай. Если вспомнишь, что ты делала в замке, поговори со мной. Работа – лучшее лекарство для души.

Он вышел, а вместо него в комнату вошли три девушки с бадьями горячей воды. Хойсира дождалась, когда они уйдут, и неуверенно разделась. Сбросила с себя чужие вещи и залезла в большую деревянную лохань. Рядом на табурете было мыло и ароматные притирания. Она откуда-то знала, что это. Намылилась и легла. Закрыла глаза и решила успокоиться. Она размышляла над тем, что умеет и что знает. Не копалась в памяти о прошлом, а проводила ревизию своих умений и навыков. И как оказалось, она умела и знала многое. Умела готовить, убирать, ловить рыбу, содержать дом. Она понимала, что знала мужчин, и понимала, что в ее жизни был не один мужчина, а несколько, и она делила с ними ложе. Она знала, что тут, в крепости, есть дети, и она о них когда-то заботилась. Она помнила расположение комнат замка, что находится в кладовых, но не помнила людей. К ней вернулась прежняя собранность, и с новой силой вспыхнуло непоколебимое желание жить. Она не могла позволить себе быть праздной и предаваться мукам страха и неопределенности. Если она умеет хозяйствовать, она будет это делать. Если этот господин говорит, что она его женщина, она будет делить с ним постель. Если появится еще один, что заявит на нее права, пусть они в поединке решат, кто будет ею обладать. Таков закон озер. Хойсира не знала, откуда она знает этот закон. Знала – и все. Видимо, всосала с молоком матери.