Она открыла газету и нашла список выставленных на продажу помещений под кафе на Атлантик-авеню.

Новость о том, что «Лузитанию» торпедировали, пришла в Воспитательный дом для еврейских сирот во время церемонии Хавдалы. Примолкшие ребятишки слушали, как директриса хриплым от слез голосом зачитывает c возвышения газетную заметку. Затем она принялась пространно говорить о патриотизме американских евреев, уходящем корнями еще во времена Революции, и об обязанности каждого достойного гражданина противостоять распоясавшейся тирании. Старшие мальчики поеживались, думая о снарядах, окопах и подводных лодках.

Служба закончилась, и директриса, промокнув глаза платочком, вернулась к себе в кабинет, где ее ждал десяток заявлений от претенденток на место новой преподавательницы кулинарии. Она рассеянно проглядела их и со вздохом положила обратно на стол. Стену в подвале заделали; сундучок и койку мисс Альтшуль убрали из дортуара. Наем новой преподавательницы был последним шагом к уничтожению всех следов того, что произошло в тот день, – вот только невозможно было ничего поделать с самой историей, которая теперь существовала в сотне разнообразных вариаций, одна нелепей и безумнее другой. Некоторые преподаватели предлагали применять дисциплинарные меры к тем, кто попадется на рассказывании этой истории, но директриса была мудрее. Она знала, что вскоре эта история приестся и станет всего лишь еще одним призраком в приютских коридорах, еще одной страничкой местного фольклора, который ребятишки впитывали вместе с утренними тостами и тушеным черносливом. «Осторожнее в подвале, а не то чудовище мисс Леви выскочит из шкафа, схватит тебя и обглодает до косточек!»

Пустая оболочка Амхерста стояла на углу и разрушалась.

Теперь само здание превратилось в источник некоторой озабоченности. Владелец его, судя по всему, погиб при пожаре, про возможных наследников никто никогда не слыхал, а это означало, что по закону оно должно перейти в собственность штата Нью-Йорк, и процесс этот обещал затянуться на многие месяцы. А строение тем временем продолжало идти трещинами и осыпаться. Местным ребятишкам было строго-настрого запрещено к нему приближаться, и тем не менее матери регулярно обнаруживали у них в карманах странные находки: блестящие комки стали, оплавленные квадратики матового голубого стекла.

А потом пришли новости. Участком заинтересовалась какая-то инвестиционная компания, изъявившая желание выкупить его у штата по хорошей цене. Шестеренки бюрократической машины закрутились, и вскоре развалины Амхерста перешли в собственность некоей «Трой Инвестмент Компани», зарегистрированной в городе Уилмингтон, в штате Делавэр. Никто никогда про такую не слышал, но в этом не было ничего необычного: половина зданий в Маленькой Сирии принадлежали далеким владельцам, которых никто и в глаза не видел. Все переговоры вел посредник. Имя владельца ни в каких документах не фигурировало.