– Тогда – да! – кивнул Макс. – Все сходится! Это больше не оперативный диспетчер, это Уэйн Миллс собственной персоной…

Игорь ругнулся сквозь зубы: подтверждались самые худшие предположения.

– Но зачем ему понадобился планетолет? – спросил он.

– Ну, помнишь, я объяснял, что, скорее всего, около планеты присутствует некое силовое поле – след от ее ежегодных контактов с облаком, и там человек, хоть раз уже подвергшийся экзекуции с перемещением личности, способен обменяться сознанием с кем угодно, вплоть до корабельной энергосистемы.

Игорь закашлялся. При таком раскладе его разговор в госпитале с так называемым Рональдом Коулом приобрел совсем иное значение. «Он знает, что я что-то заподозрил и попытается меня уничтожить! – подумал Игорь. – А еще он мог запомнить Лерку!»

– Вы как хотите, а мне надо возвращаться, – засуетился он. – Ваш Уэйн и впрямь может наломать дров!

– Он же под присмотром врачей? – уточнил Макс.

– Его сегодня выпустят…

– Времени мало, – согласился Хенк. – А нам надо придумать, как перехитрить облако. Триста тысяч человек – это не шутки!

– Может, оно вообще потеряло свое влияние на людей, – предположил Игорь. – Да, во время карантина случаются психические расстройства, но им подвержены доли процента от общего числа колонистов.

– Нет! – возразил Хенк. – Не потеряло! Мы каждый год ощущаем на себе его воздействие. Это трудно описать словами, но, похоже, облако продолжает копаться в наших мозгах. Одни сны чего стоят…

– Тогда чего оно выжидает?

– Это ты хорошо подметил, – кивнул Макс. – Именно «выжидает»! А выжидает оно момента, когда на планете соберется максимальное количество землян. И, по космическим меркам, ждать ему осталось совсем недолго…

5

5

Переместив свое сознание в тело Рональда Коула, Уэйн испытал неописуемый восторг. Во-первых, у него получилось! Во-вторых, он вновь ощутил себя здоровым, чистым, приятно пахнущим человеком! После стольких лет полудикого существования в образе мохнатого, вонючего, презираемого даже товарищами по несчастью аборигена!.. Тут было от чего возликовать. Он их сделал! И теперь надо спокойно, без суеты, просчитав все варианты, довести начатое дело до конца. Чего бы это ни стоило. Жалость, сострадание, наивная сентиментальность – давно умерли в его душе. Зачем усложнять и без того непростую жизнь лишними переживаниями? Тем более что, судя по всему, эти чувства неизвестны даже Богу, иначе как он может так поступать со своими детьми?

Пребывая в госпитале, в состоянии вынужденного бездействия, Уэйн думал лишь об одном – как извлечь выгоду из своего нового положения. Идеи ярким калейдоскопом вращались в мозгу, каждый раз образуя новую еще более захватывающую фантасмагорию, но теперешним амбициям Миллса угодить было совсем непросто. Его уже интересовали не только деньги и власть. Он хотел гораздо большего! Знание, которым он обладал, позволяло ему предстать перед другими людьми если и не самим Создателем, то, по крайней мере, в качестве его правой руки.