– После падения акробатов цирк сразу закрылся. Но клоун успешно продолжил сольное выступление, и бродячий артист местной труппы вернулся в цирк. Все билеты на представление проданы. Клоун не нуждается в новых акробатах. Он жонглирует сам. Прием.

– Какая программа у вернувшегося артиста? – мрачно интересуется Алещенок.

– Он пока не выступает.

– Причина?

– Потерял голос.

– Что по фокуснику? Как продвигается его номер?

Фокусник… Кто у нас фокусник?

– Из местной труппы? – пытаюсь осторожно прощупать.

– Ну а откуда еще?! – взрывается он. – Клоун что, не помнит программу?

– Клоун помнит программу. Прием.

Я по-прежнему не понимаю, кто такой фокусник. Кто-то из труппы – значит, кто-то из роты. Это может быть кто угодно. Я понятия не имею, в чем его роль.

– Так что фокусник?! Его фокус удался? Прием!

– Фокус удался, – отвечаю я с облегчением. И промахиваюсь.

– Значит, клоун без акробатов выступать не умеет! Никакого больше сольного выступления. Клоун – тупица! И цирк закрылся не просто так! Да там явно не один фокусник! Там, может, и зрители подсадные! Акробаты прибудут в цирк завтра! Большая труппа. Это решение шпрехшталмейстера. Клоун понял?

– Так точно.

– Все. Конец связи.

Я выхожу из радиоточки. Радист Артемов курит на улице, на земле у его ног целая груда окурков.

– Как связь, товарищ капитан? – глядя в землю, бормочет он.

– Хорошая связь, старшина, молодцом!