Глава 15
– Они в Маньчжурию шли, – с усилием ворочая языком, но горячо и часто дыша, сказал Пика. – Флинт и Циркач.
Он попытался распахнуть глаза, но не смог. Зажмуриться полностью тоже не получалось: начальник не позволял ему ни заснуть, ни проснуться. Пика стоял на коленях на земляном полу сарая, положив сжатые кулаки на перевернутый ящик. Разжать кулаки он тоже не мог, и не мог сменить позу, хотя не был связан. Через неплотно сомкнутые, как у поломанной куклы, веки Пика видел руку начальника в кожаной черной перчатке. Начальник сидел напротив. В ладони начальника лежал кривой ржавый гвоздь. Гвоздь был наказанием – на случай, если Пика будет плохо себя вести. Но Пика вел себя хорошо. Он впустил начальника к себе в голову и в живот и отвечал на все вопросы начальника.
– Маньчжурия – это слишком общо. Где Максим Кронин? Конкретно?
Начальник, кажется, недоволен. Пика задышал еще чаще и через узкие щелки век покосился на гвоздь:
– Они Пике не говорили…
– А что говорили?! Думай! – рявкнул начальник и полоснул перед собой воздух гвоздем.
Кривая, резкая боль пронзила Пике нутро, и крутанулась в кишках зазубренным острием, и вкусом ржавчины и металла разлилась на небе и языке.
– Недалеко… от границы… озеро, – захлебываясь, сказал Пика. – Флинт говорил, там рядом японцы.
– Так, уже лучше.
В голосе начальника Пике почудилась похвала, но острие по-прежнему ощущалось внутри.
– …Но там везде озера и японцы. Конкретней?
Начальник медленно принялся вертеть в пальцах гвоздь по часовой стрелке.
– Японский лагерь! – взвыл Пика.
Гвоздь замер и выскользнул из ладони начальника. Пика облегченно вздохнул.
– Японский лагерь неподалеку от маньчжурской границы, – судя по голосу, начальник остался Пикой доволен; он даже позволил Пике открыть глаза, хотя и не позволил моргать. – Мы такой лагерь знаем. Верно, Силовьев?
– Отряд пятьсот двенадцать, – быстро отозвался Силовьев. Пика его раскусил. Этот Силовьев только делал вид, что тоже начальник, но гвоздь крутить не умел и сам боялся начальника.