– Свой дом ты сам позоришь, охотник, – спокойно ответил Шутов. – В Красной Армии нравы попроще будут. У нас кто женщин бьет, – он кивнул на Таньку, – тот за мужика не считается.

– Ты понял, да? – Горелик дернулся с лавки к Ермилу. – Еще раз пальцем ее тронешь, я тебя, сука…

– А ну назад, лейтенант! – скомандовал Шутов. – И шагом марш на гауптвахту! На двое суток. Там поразмыслишь о поведении, достойном советского офицера.

Горелик злобно зыркнул на Шутова и шмыгнул буратинистым носом, втягивая сгусток кровавой слизи:

– Ну спасибочки, капитан.

– Спасибо ты мне еще скажешь, Горелик, – Шутов протянул ему пистолет. – За то, что я тебе предъявляю за аморалку. А вот товарищи мои… могут за измену Родине предъявить. Иди давай. На гауптвахте целее будешь.

– Иди, куда товарищ послал, да, Славочка? – всполошилась Танька. – Товарищ дело говорит…

Горелик оторопело уставился на капитана, сунул пистолет в кобуру, неловко и механически, как будто рука крепилась к туловищу шарниром, козырнул и вышел вон из избы.

– Стрелять ты любишь, я смотрю, не только по зайцам, охотник, – Шутов выпустил наконец Ермилову руку и подобрал с пола его ружье. – По офицерам Красной Армии тоже.

– Я, капитан, офицера твоего хотел припугнуть. Если б я правда ему в голову целил, он бы сейчас лежал мертвый. Я не промахиваюсь – ни по зайцам, ни по офицерам.

– И много офицеров ты подстрелил? Не считая меня.

– Я в тебя не стрелял.

– Он не стрелял, Христом Богом клянусь, не стрелял! – заголосила Марфа; тут же заплакали дети. – Ой, не губи, товарищ, пожалей детей малы-ы-ых!

Шутов поморщился.

– А пуля-то – вот она.

Смершевец сделал неуловимое движение рукой, точно фокусник, и продемонстрировал явившуюся будто из воздуха, похожую на раскрывшийся железный цветок пулю. Еще движение – и пуля бесследно исчезла. Танька разинула рот.

– Двенадцатый калибр. Экспертиза покажет, что она из твоего «меркеля» выпорхнула. И смазана ядом, который ты, охотник, купил у травницы Лизы. «Сон Пяти Демонов». Она подтвердит.

– Опять ты к шлюхе этой ходил? – взвыла Марфа. – К бесовской ведьме! Вы лучше ведьму расстреляйте, товарищ! – Марфа вдруг бухнулась перед Шутовым на колени. – Господом Богом молю, расстреляйте! Она Ермилушку нашего прокляла и заговорила! Он сам не ведал, что творил, когда покупал ее адское зелье!

– Заткнись, – устало сказал Ермил. – Я, капитан, действительно у нее купил зелье. Но не для того, чтоб на пулю тратить. А чтобы увидеть брата, если он уже мертвый.

– Типун тебе на язык! – Марфа в ужасе перекрестилась, а следом за нею Танька и дети.