Майор Бойко затянулся. Остаток сигареты молча протянул замполиту. Никогда майор так раньше не делал. Не оставлял ему, Гоше Родину, покурить. Это знак особого расположения. Мужской дружбы. Это даже, если подумать, жест извинения.

– Вот вы меня, товарищ майор, стукачом недавно назвали… – Замполит многозначительно затянулся. – А я на вас не в обиде. Я, заметьте, не в Особый отдел докладывать… и даже не к полковнику Аристову – а уж у меня на полковника есть, так сказать, выходы, – я сразу к вам, первому. Потому что уважаю всей, так сказать, душой.

– Что, никому, кроме меня, не сказал?

– Ни единой, так сказать, душе. Только вам.

Майор помолчал, пристально глядя на замполита. Выдержать взгляд. Выдержать этот прямой, честный взгляд. Не опускать глаза. Они теперь ровня.

– Недооценил я тебя, – сказал наконец майор и хлопнул Родина по плечу. – Ты и я, мы вместе возьмем диверсанта Кронина.

– Так точно! – голос замполита от счастья дрогнул. Он потрогал через нагрудный карман счастливую монету, найденную на пепелище.

– Но сначала мы с тобой, Родин, выпьем, и ты мне расскажешь подробности. У меня в кабинете самогон есть отличный. Пятьдесят оборотов. Ты пока что товарища Шутова обратно прикрой. И верх у «виллиса» подними.

Так бывает – судьба принимает форму монеты. Ты берешь ее в руку и чувствуешь – теперь изменится все. Тебе улыбнется удача.

В тот же день ты находишь то, что искал, и получаешь то, что хотел. Нет, пока еще не повышение в звании – но уже уважение.

Твой майор (ты скоро тоже будешь майором!) – он больше не презирает тебя. Он теперь наливает тебе самогон и смотрит в глаза. Он внимательно слушает. Он смеется, когда ты шутишь. У него такой хороший, заразительный смех. Ты хмелеешь, а он тебе подливает.

Ты показываешь ему счастливую монетку в пять фэней. Да, наивно верить в то, что погнутая монетка – к удаче. Но майор теперь свой. Пусть он знает, что Гоша Родин бывает немного ребячлив.

Он выходит из-за стола, чтоб получше разглядеть твой трофей. Он встает у тебя за спиной, и ты оборачиваешься к нему. Ты протягиваешь ему монету на открытой ладони.

Он обхватывает твое горло одной рукой – твой кадык в его сгибе локтя – и сцепляет ее с другой. Он берет твою шею в замок – и тянет, тянет, сжимает.

Ты не можешь говорить, поэтому не спрашиваешь, за что. Ты извиваешься и хрипишь. А в руке упорно сжимаешь свою погнутую удачу.

Ты ее выпускаешь, только когда он ломает тебе гортань. У тебя открыты глаза, но ты не видишь, как майор подбирает твою монету.

У тебя открыты глаза, но ты не видишь, как он тащит тебя в оружейную. Как из длинного снарядного ящика осторожно вынимает хвостатые мины. Как кладет тебя в этот ящик на груду опилок. Как засовывает монету твоей удачи в твой нагрудный карман. И зачем-то присыпает опилками твое свернутое набок лицо.