Исаак подавил улыбку, а меня же сковал холод, и вовсе не тот, что морозил кожу с улицы. Закрыв окно, я переглянулась с Зои. «На тебе давно нет заклятия. Любая защита спадает лишь со смертью того, кто ее наложил», – должна была сказать я, но вместо этого…

– Так где Виктория? Я надеялся, она придет вместе с тобой… Боялся, что-то случилось, раз она перестала посылать мне ваши фотографии. – Исаак опустил глаза и поправил очки. – Валентин узнал о нас? Или она просто забыла меня?

– Одри, – позвала меня Зои надрывно. – Скажи ему уже.

– Что сказать? – нахмурился Исаак.

Я сглотнула ком, заметив, как его глаза увлажнились и остановили взгляд на одной точке в полу. Возможно, он уже понял. Его выдавал тремор в руках – он нарастал с каждой секундой, сделавшись совсем неконтролируемым. Впившись пальцами в собственные волосы, растирая виски, Исаак вскочил с дивана в тот же миг, как я выдохнула:

– Моя мать умерла, Исаак. Еще семь лет назад. От рака.

– Нет, нет. – Он прошелся из одного угла в другой, задевая трясущимися руками чашки и статуэтки. Те падали, раскалываясь на части, как его сердце. – Она же Верховная ведьма, Одри… А рак – болезнь людей. Это невозможно!

– Все дело в Джулиане. Сын, рожденный от смертного мужчины, не наследует магию. Чтобы исправить это и избежать раскола в ковене, мама создала противоестественное заклинание… Оно ее отравило. Из-за него же Джулиан слетел с катушек в пятнадцать лет и вырезал весь наш ковен, включая моих братьев и сестер. Да, никто не идеален… Эй, Исаак?

Он дышал так часто и глубоко, будто пытался вобрать в себя весь кислород, что был в комнате. Свалив грязные тарелки, сложенные на раковине, отец рухнул на колени. Очки слетели, а тремор пошел дальше, перекинувшись с рук на все тело.

– Мне жаль, Исаак! Пожалуйста, успокойся…

Взяв его за плечи, я попыталась поднять отца, но тот забился в конвульсиях, съеживаясь в тихой агонии.

– Одри, что-то не так.

Я оглянулась на Зои, стоящую у дивана, но она неотрывно смотрела вниз, туда, где вытягивались руки Исаака, упираясь в пол. Его наручные часы с треснувшим стеклом вдруг заскрежетали. Большая стрелка закрутилась в обратную сторону, а маленькая быстро просчитала несколько минут и застыла на двенадцати. Циферблат перевернулся и открылся, как шкатулка с секретом: я увидела вращающиеся винтики и шестеренки. Они прыгали, крутились, меняясь местами, складываясь в нужном порядке, чтобы запустить механизм.

– Одри, – голос Зои стал громче, – отойди от него!

Спустя минуту часы наконец-то застыли. Шестеренки соединились, и откуда-то из их недр, растекаясь по всей комнате, донеслась звонкая мелодия флейты…