Мелодия длилась не дольше десяти секунд, но с каждой нотой все больше костей в теле Исаака ломалось, превращая его в безобразное нечто. Тьма, выпущенная из часов, как густая дымка, расползалась по его рукам и ногам, пока не покрыла их и не затянула в себя его крик, преисполненный боли.
– Останови это! – умолял Исаак. – Останови, прошу! Я не хочу снова!
Тьма сомкнулась под его горлом, а затем медленно взобралась по лицу. Его рука, ударившая по полу рядом с моими ботинками, вдруг удлинилась, а затем в пол вонзилось пять сверкающих лезвий, едва не пробив мою ступню.
Я отскочила, и существо поднялось, вытянувшись во весь рост и почти задевая потолок белой маской со змеиной кожей вместо глаз. Знакомая прорезь улыбки и черный мех. Костлявые пальцы-лезвия перебрали воздух перед самым моим лицом.
– Одри!
Существо выгнулось и, заревев, рвануло вперед. Зои загородила меня и махнула рукой. Словно от столкновения с невидимой стеной, существо отбросило назад. Смерив взглядом сначала меня, а затем Зои, вставшую у него на пути, оно издало недовольный булькающий звук и прыгнуло вверх. Перескочив в один прыжок всю комнату, существо выбило собой окно и вылетело на улицу, сбегая в очередной раз и унося вместе с собой все мои надежды.
Восстановив дыхание, Зои подошла к дыре, которая осталась в стене вместо оконной рамы, и посмотрела вслед моему отцу, обернувшемуся ритуальным убийцей.
– Думаю, это не синдром Паркинсона, – задумчиво изрекла она.
И в этом я была с ней абсолютно согласна.
XVI. Театр теней
XVI. Театр теней
Чертово колесо мигало красным, отбрасывая тени на очереди людей. Дети отщипывали сахарную вату, катаясь на французской карусели. Где-то протрубил горн: счастливчик выиграл суперприз в тире. Морозный воздух пах соленым попкорном, жареным арахисом и лакричными конфетами, а небо над шатрами взрывалось фейерверком. Людей, сметающих с прилавков игрушки, было слишком много для позднего вечера: все радовались первой рождественской ярмарке в пригородном парке аттракционов. Я же любовалась всем этим через запотевшее окно закусочной, макая картошку фри в кетчуп, и думала лишь о том, как перестать им завидовать.
– Ваши молочные коктейли.
Я подняла лицо к официантке, держащей поднос с тремя высокими стаканами из рифленого стекла. Над каждым вздымалась гора взбитых сливок с засахаренной вишней и вафельным рожком.
– Клубничный для нее, – сказал Коул, указав на меня лапой плюшевого медведя в смокинге, которого выиграл для меня в метании колец. – Ты же девочка.
– Что за вкусовой расизм? Девочки тоже любят шоколадные коктейли.