– Думай скорее, а то тебе уже ничто не поможет, – нетерпеливо рявкнул Эго. – Ну же!

Коул, чья усталость передавалась мне точно так же, как и боль. Зои, парализованная и обездвиженная в магическом капкане. Сэм, истекающий кровью.

Я зажмурилась, проклиная все на свете, и выпалила:

– Я отпускаю вас!

Гримы переглянулись и оскалили бритвенно-острые пасти, подражая человеческой улыбке, а затем сделались прозрачными и бесплотными, опустившись на зал удушливым туманом, прежде чем… рассеяться.

– Отличный план, Зои, – пробормотала я, покинутая теперь не только соратницей в лице Авроры, но и собственными фамильярами, решившими, что это их последний шанс ускользнуть отсюда живыми. Набрав в легкие побольше воздуха, я медленно привстала на колени, чтобы затем подняться. – Ладно, тогда по старинке… Эй, Ферн!

Она отняла пальцы от напряженного лба и подняла голову.

– Пожалуйста, не мешай, – вздохнула Ферн удрученно. – Я тут думать пытаюсь! Исаак, – Она обернулась на моего отца, вконец озверевшего и сносящего все мраморные статуи на своем пути, лишь бы не дать Коулу загнать себя в угол. – Заканчивай! А я закончу с этим, – Ферн встала, со снисходительным видом выжидая, когда же я выпрямлюсь и, преодолев нашу связь с Коулом, буду готова оказать хоть какое-то сопротивление. – Ты ведь знаешь, что в любой момент можешь прекратить эту боль? Разорвать вашу связь. Нужно всего лишь заблокировать доступ Коула к твоей магии. Правда, тогда Исаак убьет его, но… Ты хотя бы сможешь со мною драться. Мы должны быть равны! Избиение младенцев мне совсем неинтересно.

– А что происходит с ним, тебе интересно?

Зои, разлепив окровавленные губы, вдруг улыбнулась с таким задором, что я почти перестала ее узнавать. Проследив за взглядом Ферн, устремившимся мне за плечо, я повернулась.

Сэм по-прежнему лежал на полу, но если еще минуту назад он не подавал признаков жизни, то сейчас каждая его мышца сотрясалась в конвульсии. Как в эпилептическом припадке, он давился пеной и чем-то черным, маслянистым, проворно забирающимся внутрь ему через горло.

– Что за мерзость ты с собой притащила?! – воскликнула Ферн с неподдельным ужасом, попятившись к фонтану.

– Ну, его зовут Сэм, – растерянно ответила я, наблюдая, как рваные края его ран сползаются вместе, спина выгибается дугой, а ногти удлиняются в серповидные…

Когти?

Это продолжалось не дольше минуты, но, когда Сэм поднялся, в нем едва ли можно было узнать человека. Он стоял уже не на ногах, а на лапах, таких массивных, что те порвали кожаные ботинки. Он пригибался к земле, выдыхая в воздух вместе с паром утробное рычание, засевшее в глотке. С зубов, увеличившихся вдвое, капала зловонная слюна.