– Ах, кажется, твоего атташе ранили, – с деланым сожалением сказала Ферн, обернувшись на Коула, пригвожденного к подоконнику когтями Исаака. – А ваши чувства друг к другу породили связь, не так ли? То, что должно было стать твоей силой, стало твоей же слабостью.

Я закричала, опрокинувшись на спину, когда Исаак ударил Коула снова. Было даже страшно представить: если это лишь отголоски той боли, что испытывает он, то какова же эта боль на самом деле? С пальцев Исаака сочилась кровь Коула, но он, сбросив его с себя, поднял с пола свой навахон. Метка на его запястье горела, точно солнце, освещая половину зала. Она выжимала из меня все силы, и я охотно отдавала их, готовая и вовсе остаться без магии, если это его спасет.

– И что же мне теперь со всем этим делать, – простонала тем временем Ферн, снова усевшись на бортик своего фонтана как ни в чем не бывало.

Я услышала мычание Зои и с трудом повернула голову, дрожа от судорог с головы до пят. Во рту растекся металлический привкус: чтобы сдержать крик и не доставить Ферн еще больше удовольствия, я стиснула зубы так, что чуть не откусила себе язык.

Высвободив одну руку, Зои потрясла в воздухе запястьем.

Поняв все без слов, я перевернулась на бок и полезла к себе в карман, чтобы выбросить на пол золотой браслет. Тьма тут же потекла с него, отдаленно похожая на ту, что пыталась перемолоть кости Зои. Но, в отличие от нее, эта тьма была ласковой и пушистой.

– Хозяйка! – мяукнул Блуд, появившийся первым. Уши его были прижаты к макушке, а красные глаза со зрачками-лентами блестели от слез, пытаясь разжалобить.

– Мы так больше не будем, – проскулил Спор, вышагивая вторым. – Просто тот олень был таким аппетитным… Мы не устояли!

– Мы и сейчас хотим есть! Не запирай нас больше… Пожалуйста, – последнее Эго добавил неохотно, руководствуясь вовсе не совестью, а исключительно своей худобой и ребрами, проступившими от голода.

– Погоди, – Спор потянул Эго за узел сплетенных хвостов, судорожно озираясь. – Где это мы?

– Хозяйке нехорошо, – тихо заметил Блуд, потираясь о мою щеку влажным носом.

– Ее убьют, – забормотал Спор. Его холку взъерошил страх. – Точно убьют! И нас тоже.

– Замолкни! – Эго полоснул его по боку когтистой лапой. Рубиновые глаза, сузившись, приблизились к моему лицу. – Я знаю, как мы искупим свою вину. Отпусти нас.

Прогремели выстрелы: Коул палил в Исаака одной рукой, надеясь выкрасть момент и всадить в него клинок другой. Но все было тщетно: Исаак переполз на стены и потолок, дожидаясь, когда Коул истратит все пули. Удар. Удар. Еще один. Существо снесло собою одну из колонн, но тут же оправилось и метнуло Коула через весь зал.