– Никто не возвращается из башни прежним – это так. Но и Шайя была права: таков твой путь. Башня больше не стонет… Она тиха, как младенец, который наконец-то уснул после ночи изнурительных колик. Ты сильная ведьма, Одри, и милосердная Верховная. Ты знаешь, что делать.

Копалась ли Ворожея в моих мыслях, пока мы шли по вытоптанной дороге, поросшей лишайником, или же видела мое будущее – это было неважно. Главное, что я и сама знала это.

– Да, и сделаю, – кивнула я сосредоточенно, глядя на приближающиеся очертания домов, словно подбоченившихся от холода и наряженных в гирлянды из ротанга. На крыльцах сидели сонные жители деревни, измотанные веселым празднеством, которое продлится еще неделю согласно традициям.

Разделив их веселье против собственной воли, на ступеньках одной из хижин восседала Морган. Я узнала ее полосатую рубашку с ажурным воротничком и отросшее пшеничное каре. Подперев рукой подбородок, она со скучающим видом играла с Гён в шашки. На голове той красовалась моя красная бейсболка, правда, заметно поистрепавшаяся. На смуглом лице выделялся боевой раскрас (хотелось бы верить, что из малины, а не из крови). Гён самозабвенно лепетала о молоденьком охотнике, которому стала подбрасывать кроличьи шкурки в постель в знак внимания, а Морган вяло кивала головой, совсем ее не слушая.

– Это все бессмысленно! – вскипела Морган в какой-то момент, раздраженно переворачивая несколько деревянных фигур на доске.

– Почему? – растерянно заморгала Гён. – У тебя ведь еще осталось пять белых шашок. Если поставить вот сюда…

– Да я не об этом! Диего сказал ждать Одри, но он ведь в курсе, что ее может не быть еще очень долго. И что мне теперь, до конца сражения здесь сидеть?! Сдал меня в Завтра, как ребенка в ясли! К Баалу его и этих лис с утками!

– Игра вообще-то называется «Лиса и гуси», – насупилась Гён, обнажив острые зубки, но Морган уже подорвалась с места.

– Я сейчас же иду в ту башню и… Одри?!

Лицо ее вытянулось и просветлело. Гён возмущенно ахнула, ловя шашки, поднявшиеся в воздух сами собой.

– Ты только что пришла к самому важному открытию в жизни каждой женщины, – ухмыльнулась я, подходя ближе. – Слушай мужчин, но всегда поступай по-своему.

Морган напрыгнула на меня, отчего накидка Ворожеи соскользнула и расстелилась на траве одеялом. Впрочем, в ней больше не было нужды: Морган источала жар похлеще каменной печки, такой же плотный, как и ее ведьмовская сила, тянущаяся за ней шлейфом.

– Боже милостивый, ты жива! Мы так тебя ждали! О нет… Коул…

Я приложила указательный палец к губам Морган, не давая ей разогнаться, и шумно выдохнула. Да уж, это будет очень сложный день.