– Илси, – говорит Джессин, – ты здорова?

– Да, все отлично.

– Глаза у тебя… Что-то?..

Рой подносит руку к лицу, трет веки, возвращая склере белизну, а радужке – прежний цвет. Глупая оплошность. Не следовало ее допускать. Если он способен на такое, то в чем еще может ошибиться?

– Ой, – говорит рой, – засорила чем-то. Прямо не знаю. Дафид, у тебя найдется минутка?

– Конечно, – говорит он. Они возвращаются в коридор. Рой слышит звук в горле Синнии, но не знает, что он выражает: усмешку или неодобрение.

Когда они остаются наедине, Дафид присаживается к ней на кровать и складывает руки на коленях. Отчаяние изливается из его мозга в виде шума помех, шевеления пальцев, как у Тоннера, отзвука беспокойства самого роя.

– По-моему, я не смогу, – говорит он.

Рой прижимает кончики пальцев к губам. Очень человеческий жест.

Дафид смотрит им в глаза. Его сердце часто бьется. Тревога на его лице не менее мучительна, чем недавний страх. Рою невыносимо причинять ему боль. Ему хочется прекратить это.

«Нельзя же так! – говорит призрак Эмир. – Это куда гнуснее, чем когда вы с ним спутались».

Рой не слушает Эмир и садится на кровать рядом с Дафидом. Когда тот хочет отодвинуться, берет его за руку. Дафид колеблется.

– Что случилось? – спрашивает рой.