– Что-нибудь еще? – спросил Дафид.

Как в стенку. Тоннер отбросил лист, схватил чистый, принялся чертить на нем. Через полминуты, держа в каждой руке по схеме, он метнулся к окну, наложил лист на лист и прижал их к стеклу, чтобы лучи восходящего солнца прошли через совмещенные чертежи. И прорычал длинное ругательство. А потом повернулся к Дафиду с Кампаром и с яростным торжеством провозгласил:

– Я знаю, как накормить эту сраную черепаху.

Часть шестая. Малые сражения великой войны

Часть шестая. Малые сражения великой войны

Гений карриксов проявился в том, что мы объединили необыкновенные и часто несовместимые особенности, свойственные тысяче различных видов, установив централизованную систему управления. Мы завоевали асимметричное пространство, обуздав родовые вопли темперантий с Аю. Мы создали механизм лояльности, сняв урожай поэм-узоров с моховых садов Янанти. Мы выстроили планеты-дворцы по проекту филархов Астрдейма, создали сеть связи из тел пустотных драконов, поедающих пену на окраинах черных дыр, укрепили боевые корабли живыми раковинами, заполняющими океаны Синьяса и Вау.

Что было бы без нашего правления? Слава, но пустая слава. Дикая слава. Карриксы – кости и нервные волокна не сознающей себя вселенной. Мы – опора, мы – разум, формирующий природу и выражающий ее детерминистическую волю. Люди лишены структуры. Они проводят жизнь в противостоянии с собой и друг другом. Их таланты лежат в области логического обоснования: они лгут зеркалам, пока не вдохновят, не соблазнят себя на деяния, на которые иначе бы не решились. Они – воплощение самообмана, раскаяния и желаний. Таков их путь, и на время мы обуздали их, как обуздывали всё.

На время.

32

За ночь Дафид несколько раз проваливался в беспамятство, которое лишь с натяжкой можно было назвать сном. Знание о том, что предстоит ему с утра, отдавалось в голове неумолчным гневным звоном, мешая уснуть. Остальные собрались в общей комнате, болтая о последнем озарении Тоннера. Функциональные энантиомеры, аналоговые регулирующие структуры, проблемы с разными углеводородами… Точно такие же разговоры они вели в Ирвиане. Это напоминало сон, который должен что-то означать. Предвещать что-то недоброе.

Илси-шпион почти все время просидела с ним и вышла перед тем, как он встал, чтобы приготовить себе завтрак из белковой пасты и соленых таблеток. Затолкать в себя еду он не сумел. Он не знал, куда она пошла, да и не хотел знать. Ничто не могло избавить его от тяжести этого дня.

Он стоял перед библиотекарем, заложив руки за спину, обхватив пальцами запястья, чтобы те не дрожали. В голове было пусто. Он видел каждую деталь комнаты словно впервые. Тонкий узор на полу – линии магнитного поля, собиравшие пыль. Темное кольцо на светлой передней конечности библиотекаря, как старый шрам. Запах мускуса и соли, не ощущавшийся, пока страх, чувство вины и напряжение – сознание того, что он оказался на переломе истории, – не сорвали корку с его органов чувств.