Перед глазами Дафида разворачивались бесконечные сцены насилия, подчинения и борьбы. Сопротивление. Последовавшая за ним чистка. Смерти, смерти, смерти. Странно было найти в этом покой, но покой пришел. И не только покой – ясность, которая проникла глубоко в сознание, перестроив его. Его пронизало чувство освобождения, которое, думал он раньше, придет лишь с предсмертным вздохом. Когда конец уже неизбежен. Как же удивительно, что это чувство может прийти и в начале чего-то.

– Понимаете, идет война, – сказал он.

– Идет, – согласился Джеллит.

– А где война, там и враг. Враг, который желает карриксам смерти.

– У него отменный вкус, – заметил Кампар. – Если они собирают пожертвования, я скинусь со своего жалованья.

– Я начинаю понимать карриксов, – сказал Дафид. – Понимать, как они мыслят. Не вполне, но отчасти. В достаточной мере.

– Не знаю, чем тут хвастаться, – фыркнул Рикар. – По мне, они свора кровожадных монстров.

– Вовсе нет. Они другие. У них другие понятия и аксиомы. Они иначе понимают такие вещи, как свобода воли и личность. У них не те слепые пятна, что у нас. Но кое-что я понял. Я кое в чем похож на них. Или могу стать похожим.

– И опять же, – бросил Рикар, – хвалиться нечем.

Джеллит подался к нему и осторожно тронул за руку. Тоннер хихикнул, за ним – Джессин. В их смехе Дафид расслышал гнев, и боль, и еще теплоту. Они стали как братья и сестры – близость, которая больше любви и ненависти. Образовали сложное единство. Он ощущал присутствие Илси, словно она была с ним здесь, в комнате, а не только в памяти.

– Так что? – заговорил Кампар. – Будем ждать, чего они от нас потребуют?

– Нет. Не знаю, – ответил Дафид. – Если мы стали частью их огромной машины, то можем оказаться и камешком между шестернями.

– Ты заговорил, как Остенкур, – сказал Джеллит.

– Я терпеливее его. Я терпелив. Остенкур не ошибался, он просто слишком спешил. Он рвался в последнюю битву без надежды на успех, – сказал Дафид, соображая на ходу. Подбирая слова для нового откровения.

– Стало быть, нас всех разошлют черт знает куда, а ты тем временем будешь терпеливо вести свою войну? – осведомился Рикар. – Ты теперь верховный жрец человечества?

Все уставились на него. Рикар был прав. Карриксы назначили его верховным жрецом – единственным, к кому прислушивается злое, капризное божество. Что же, придется пророчествовать.

– Я не знаю, что с нами будет, – заговорил Дафид. – Но пока мы еще здесь, пока мы вместе, я хочу сказать, что найду способ с ними покончить. – На лицах сидевших в кругу было написано трезвое сомнение – но и отчаянное желание верить. – Я все о них узнаю. Разберусь, что творится у них в головах. А потом убью их всех и выжгу дотла их сраные башни. Теперь это моя война.