36

Рой в полном смятении. Отчасти из-за природы его нового тела. Он впервые испытывает когнитивные искажения от насыщенной тестостероном среды: едва перехватив управление, он перекрыл поступление гормона, но все же мозг и тело уже получили некоторые отличия. Новый носитель активнее сопротивляется смерти, его ярость и отчаяние имеют иной вкус. Иногда рой чувствует, что почти теряет контроль над ним. Разумеется, не так, как теряли контроль прежние носители. Его невозможно убить или вытеснить. Дело скорее в том, что привычки и связи Джеллита угрожают преобразить рой, стоит ему отвлечься. Он смотрит в окно на широкие, угловатые строения карриксов – смотрит новыми глазами. В теле Илси Янин, при всех изменениях, крупных и мелких, внесенных в него роем, исподволь проступало нечто общее с ним, роем. Джеллит видит все иначе. Рой сдвигается по спектру, отмечая его сенсорные возможности. Он находит уходящие высоко в атмосферу силовые линии, тепловое мерцание далеко на земле, проблески на ультрафиолетовых частотах. Все это тело Джеллита воспринимает несколько иначе. Как если бы два разных танцора исполняли один танец. – Ты в порядке? – спрашивает Джессин. То, что осталось от мужчины, вопит, рвется и бьется, но лишь метафорически, поскольку у него нет тела, способного вопить, рваться и биться. Другие – две мертвые женщины – наблюдают за ним с сочувствием. – Просто задумался, – говорит рой. – Если уходить… может, нас отправят вместе. Рой улыбается и берет ее за руку. Его снедают противоречия, бушующие внутри Джеллита. Душераздирающая любовь к сестре, злоба на обстоятельства, в которых он снова обязан ее поддерживать, ярость и ужас от того, что ее пальцы обнимают рой. – Может быть, – говорит рой. – Может быть. И у него рвется сердце. Правильнее было бы уйти. Правильно было бы хотеть уйти. Если рой сумеет попасть в колонизированный мир, на захваченную планету, где охрана не так строга, как в мире-дворце, он передаст все, что узнал. Он прошепчет нужные его стороне секреты в ожидающее их огромное радиоухо. Ради этого он здесь. За это погибли люди, которыми он был. Ради этого они принесли своих близких на алтарь Каррикса. Он не хочет уходить. Рой влюблен. «Фигня, – говорят останки Эмир. – Его любит Илси. Ты просто следуешь ее привычке». «Я любила его уже мертвой, – отвечает Илси. – Я не бывала с Дафидом при жизни. И поцеловала его впервые уже мертвой». Она хочет сказать: «Это не моя вина». Как будто можно выделить источник одного намерения в том вареве, которым сделались их объединенные сознания. Рой пытается игнорировать отвлекающий хаос их голосов. Разум, принадлежавший Джеллиту, вопит. Рой предпочитает игнорировать и его. «Есть другой способ», – постановляет он. Он мог бы создать пакет данных, вырезать часть себя, внедрить разведданные в тело кого-нибудь из остальных. Тот, пребывая в полном неведении, доставит их к далеким звездам. А когда окажется в безопасности, пакет раскроется. Это будет неприятно для носителя, зато позволит рою остаться. – «Будет неприятно», – повторяет Эмир. – Получается, это его убьет. Подумаешь, одним трупом больше. Рой выпускает руку Джессин – непреднамеренно. Может быть, это Джеллит – эхо Джеллита – выпускает ее в надежде, что она отстранится. Вместо этого она припадает головой к плечу роя. Рой чует запах ее волос, в нем вспыхивает воспоминание Джеллита – как он обнимал ее, когда она попала в больницу. Когда ей было плохо. Рой обнимает ее и надеется, что ей не придется умирать. Его сознание обращается к Дафиду. Волнение в его новой крови иное, чем прежде, но одновременно знакомое. Чувство вины и стыда соседствует с воспоминаниями: тепло его тела, вкус его губ. Он все еще желает утешения, которое находил в нем прежде. Дафид сейчас сидит в своей комнате, и рой, дотянувшись до него воспринимающими органами, улавливает особую гармонию его дыхания и ритм сердца, чуть отличный от остальных, как тембр голоса. Он вспоминает его твердым и целеустремленным, дающим нерушимую клятву воевать против карриксов, и разрешает себе помечтать. Он научился этому у двух женщин, в которых жил раньше. Воображать небывшее и отправлять туда себя, спасаясь и утешаясь в нем. Он воображает себя и Дафида шпионами в мире-дворце, действующими сообща. Наконец есть тот, с кем можно разделить тяжесть порученной задачи, тот, кто знает все до конца. Рой воображает, как находит тайный путь к сердцу Каррикса, как подрывает бомбу в основании их мира. Как они, держась за руки, смотрят на рушащиеся башни. Как занимаются любовью на трупе цивилизации. Почему бы и нет? Пусть даже победа недостижима, почему бы не попытаться? «Каково будет целовать его этими губами?» – Он тебя не захочет, – говорит Эмир. – Он любил меня, – говорит Илси. – Он думал, что это я. А ты меня убил. Ты убил меня дважды. Он возненавидит тебя за это. Возненавидит. Далеко во внешней атмосфере разворачивается геометрическая структура из излучений и магнитных линий. Круги ограничивают шестиугольники, шестиугольники ограничивают пересекающиеся плоскости, все это раскрывается и затем удаляется, будто в пятимерном пространстве расцвела идеальная орхидея. Рой запечатлевает это явление и прибавляет данные о нем к остальным. Он не знает, чем вызван такой эффект, но это и не входит в его обязанности. Он предназначен лишь для того, чтобы смотреть, слушать, запечатлевать и передавать. И еще – обманывать и оставаться незамеченным. Обуревающая его тоска, отчаяние и надежда… для них он не создан. И все же он их чувствует. Дафид, любимый, это не только твоя война. Моя тоже. Мы вместе спалим этот мир.