Рой в полном смятении.
Отчасти из-за природы его нового тела. Он впервые испытывает когнитивные искажения от насыщенной тестостероном среды: едва перехватив управление, он перекрыл поступление гормона, но все же мозг и тело уже получили некоторые отличия. Новый носитель активнее сопротивляется смерти, его ярость и отчаяние имеют иной вкус. Иногда рой чувствует, что почти теряет контроль над ним. Разумеется, не так, как теряли контроль прежние носители. Его невозможно убить или вытеснить. Дело скорее в том, что привычки и связи Джеллита угрожают преобразить рой, стоит ему отвлечься.
Отчасти из-за природы его нового тела. Он впервые испытывает когнитивные искажения от насыщенной тестостероном среды: едва перехватив управление, он перекрыл поступление гормона, но все же мозг и тело уже получили некоторые отличия. Новый носитель активнее сопротивляется смерти, его ярость и отчаяние имеют иной вкус. Иногда рой чувствует, что почти теряет контроль над ним. Разумеется, не так, как теряли контроль прежние носители. Его невозможно убить или вытеснить. Дело скорее в том, что привычки и связи Джеллита угрожают преобразить рой, стоит ему отвлечься.
Он смотрит в окно на широкие, угловатые строения карриксов – смотрит новыми глазами. В теле Илси Янин, при всех изменениях, крупных и мелких, внесенных в него роем, исподволь проступало нечто общее с ним, роем. Джеллит видит все иначе. Рой сдвигается по спектру, отмечая его сенсорные возможности. Он находит уходящие высоко в атмосферу силовые линии, тепловое мерцание далеко на земле, проблески на ультрафиолетовых частотах. Все это тело Джеллита воспринимает несколько иначе. Как если бы два разных танцора исполняли один танец.
Он смотрит в окно на широкие, угловатые строения карриксов – смотрит новыми глазами. В теле Илси Янин, при всех изменениях, крупных и мелких, внесенных в него роем, исподволь проступало нечто общее с ним, роем. Джеллит видит все иначе. Рой сдвигается по спектру, отмечая его сенсорные возможности. Он находит уходящие высоко в атмосферу силовые линии, тепловое мерцание далеко на земле, проблески на ультрафиолетовых частотах. Все это тело Джеллита воспринимает несколько иначе. Как если бы два разных танцора исполняли один танец.
– Ты в порядке? – спрашивает Джессин.
– спрашивает Джессин.
То, что осталось от мужчины, вопит, рвется и бьется, но лишь метафорически, поскольку у него нет тела, способного вопить, рваться и биться. Другие – две мертвые женщины – наблюдают за ним с сочувствием.
– Просто задумался, – говорит рой.