– А сколько этих капель дала ваша мать вашей покойной супруге?

– Всего пару капель. Это было… в последние часы жизни моей покойной супруги. – Сказав это, он наклоняется вперед и опирается на перила, словно под тяжестью нахлынувших воспоминаний. – Это все, что я могу припомнить. Я сам видел, как моя мать давала Кейт эти капли.

Адвокат демонстрирует всем бутылочку капель Фаулера. Она почти полная.

– Как вы полагаете, мистер Рукер, мышьяк попадал в организм вашей покойной супруги с едой и питьем?

– Да, я думаю, именно так.

– Тогда позвольте спросить вас, имеете ли вы какие-либо подозрения на тот счет, кто именно мог подсыпать мышьяк в еду и питье вашей покойной супруги?

Все вытягивают шеи и замирают, чтобы лучше услышать его ответ. Билли все еще держит руки у висков. Он шумно сглатывает и произносит:

– Я полагаю, что это дело рук ответчицы – Рут Баттэрхэм.

Зрители шумно вздыхают, слышны возгласы. Разве они не ожидали именно этого? Разве они не слышали самого обвинения? Та, кто действительно могла бы сказать что-то сенсационное, просто закрывает глаза. Она выглядит так, словно ей выстрелили прямо в сердце.

Когда публика затихает, допрос продолжается.

– Вы полагаете так на основании признания ответчицы, которое мы слышали сегодня утром, о том, что она – вольно или невольно – убила Кэтрин Марию Рукер?

Билли качает головой:

– Нет. Я полагаю так потому, что в день смерти моей жены Рут сама сказала мне, что пыталась убить Кейт.

По залу опять прокатывается гул. Адвокату приходится повысить голос, чтобы перекричать его:

– А какой у нее был, по-вашему, мотив?

– Она всегда недолюбливала Кейт. И винила ее за всю ту боль, что мать Кейт причинила ей. А ее матерью была… миссис Метьярд! – Билли выкрикивает это имя с содроганием. – Вы же помните, та самая убийца!

Разумеется, они будут смаковать это обстоятельство не один час. Подробно описывать, в каком состоянии была найдена Рут в доме Метьярдов и что миссис Метьярд творила с ней. Повлияет ли это как-то на присяжных? Не знаю. Но я рада, что этим обстоятельствам будет уделено много внимания. Если бы Билли назвал предполагаемым мотивом ревность. Если бы он только на мгновение обернулся и увидел, с каким обожанием смотрит на него Рут… Но присяжные, скорее всего, видят все это.

Я пропустила первые несколько вопросов перекрестного допроса, потому что в это время отец настойчиво пытался утянуть меня домой, говоря, что я очень бледна. К тому времени, как я заканчиваю спор с отцом и могу снова вслушаться в происходящее, речь защитника Рут уже в самом разгаре. Ей назначили в адвокаты пожилого, я бы даже сказала дряхлого мужчину. Он говорит довольно монотонно и невнятно. Да, такой вряд ли сможет добиться оправдания. Но, может быть, ему удастся хотя бы смягчить приговор? Что она рассказала ему?