– О чем задумался? – спросила Агнес.

Очнувшись, Тейт огляделся. Они подошли к пешеходному переходу возле игровых автоматов. Агнес остановилась у трехглазого светофора, горевшего красным у нее за спиной.

– Ни о чем.

– Совсем ни о чем?

Агнес коснулась воротника камуфляжной куртки Тейта, будто хотела его поправить, хотя он был в полном порядке. Тейт хмуро проследил за движением ее пальцев.

– У меня нет желания разговаривать.

– А оно вообще бывает? – ухмыльнулась Агнес. – Ладно, можно и не разговаривать. Молчание придает тебе еще больше мужественности.

– Перестань.

– Что перестать?

– Сама знаешь.

– Не представляю, о чем ты.

Все она прекрасно понимала, это было видно по ее смеющимся глазам. Тейт снял с себя ее руку и хотел отойти на безопасное расстояние, но тут подул сильный ветер, и Агнес, поежившись, начала растирать озябшие плечи. Не удержавшись, Тейт дернул ее к себе за рукав и резко застегнул молнию на ее куртке. Опешив, Агнес выразительно посмотрела на него с игривой улыбочкой на лице.

– Есть столько способов меня согреть, а ты выбрал самый скучный.

– Сказал же, перестань.

Агнес прыснула:

– Извини, ничего не могу с собой поделать. Ты ужасно милый.

Она попыталась снисходительно похлопать Тейта по щеке, но он отмахнулся, и Агнес сокрушенно вздохнула:

– Ну и что с тобой делать? Ты просто неприступная крепость.

Светофор загорелся зеленым. Совсем не деликатно развернув Агнес лицом к дороге, Тейт слегка подтолкнул ее в спину. От души веселясь, она покорно поплелась вперед вместе с кучкой собравшихся у перехода людей, и Тейт последовал за ней.

Внутри у него неприятно жгло. Как всегда, когда ему указывали на его неразговорчивость и нелюдимость. Сам Тейт не видел в своем молчании ничего противоестественного, воспринимая его как застарелую болячку, с которой по прошествии многих лет он уже сроднился. Он молчал не потому, что ему нечего было сказать. Он молчал потому, что ему еще не встречались люди, чьего понимания он бы искал или которые действительно хотели бы его выслушать. Мысли Тейта и его чувства никогда не были важны. Так было и в приюте, и в тот продолжительный период, когда он был поневоле прикован к человеку, считавшему, что вселенная крутится вокруг него.