Когда она все же ушла, повиснув у Тейта на локте, Винни спустился на кухню и, пошарив в полупустом холодильнике, съел первое, что попалось под руку, – ломтик засохшего сыра и подгнившую половинку яблока. Только теперь он сообразил, что не ел весь день, но его желудку было не привыкать. В сон все еще не клонило, поэтому Винни открыл новую банку пива и вышел на пожарную лестницу, где чиркнул зажигалкой и с наслаждением закурил. И почему он никак не мог бросить? «Ты совсем себя не бережешь!» – отчитала его однажды миссис Моргенбекер и этой расхожей фразой попала точно в цель. Винни совсем себя не берег. Он обращался с собой как попало, потому что не считал себя чем-то ценным. Но, возможно, для кого-то, кто не хотел его потерять, это все же было не так.

Выпустив в воздух колечко дыма, Винни сунул руку за пазуху и вынул из потайного кармана куртки полароидный снимок, несколько месяцев назад нарушивший его покой. Как он и предполагал, Пайпер на нем уже не было. Только безоблачная синева неба, высокий столик возле закусочной и кусты багряника, пробивающиеся через забор. Винни чуть было не смял фотографию, но вовремя остановил себя. Аккуратно убрал ее обратно в карман и достал из соседнего mp3-плеер. Нашел в списке исполнителей Mad Sin и, вставив в ухо наушник, включил песню «9 Lives».

Сигарета почти целиком истлела, когда где-то совсем рядом послышалось знакомое шарканье собачьих лап. Вздрогнув и вынув наушник, Винни испуганно повернулся на звук, но, когда сизый дым развеялся, он увидел не Лайзу Джейн, а Люсиль, вышедшую из темноты под свет уличного фонаря.

– Черт тебя дери, Люсиль! – Винни облегченно выдохнул. – Ты-то что здесь забыла?

Он часто видел Люсиль на улицах города гоняющейся за кошками и терроризирующей прохожих, но ночевала она обычно недалеко от дома. Было что-то мистическое в том, что она пришла сюда так поздно ночью. Конечно, это простое совпадение. Так решил бы кто угодно, но Винни знал, что не все совпадения случайны. Затушив сигарету, он спустился с лестницы, стараясь не создавать шума, чтобы не спугнуть своего старинного врага – а впрочем, была ли Люсиль, в сущности, его врагом? Она ведь и правда ни разу его не укусила. Хотя начинала рычать, когда Винни оказывался слишком близко, – может быть, потому, что воспринимала исходившую от него неприязнь как сигнал об опасности. Но в этот раз она почему-то не рычала, только часто дышала и с любопытством смотрела на Винни черными глазами-бусинами. А когда он сел на ступеньки, сама подошла и принюхалась, потянувшись лохматой мордой к его руке.