Я рассмеялась.
– Терпеть не могу фотографироваться. Я ужасно нефотогеничная. – Тщеславие – это она поймет.
– Ты прекрасно выглядишь! Ну пошли, – не сдавалась Присцилла, оттаскивая меня в фотозону в дальнем конце зала.
И как мне теперь выпутаться? Нельзя же оставлять Присцилле мою фотографию – в один прекрасный день она сообразит, что я один в один ее школьная подружка.
И никакой очереди к фотографу. Да чтоб вас!
Пятнистый занавес для фона только подчеркнул красоту ее платья. Она встала в позу, нетерпеливо меня дожидаясь. Меня охватила паника, и я поняла, что, как и в будущем, не в состоянии перечить собственной матери. Она настояла, чтобы мы встали спиной к спине, как в «Ангелах Чарли».
– Руки опусти на бедра, тогда бицепс не будет выглядеть дряблым. – Присцилла пихнула меня локтем.
– А лично мне очень нравятся дряблые бицепсы, – пробурчала я.
Тем не менее выполнила ее приказ. А когда фотограф отсчитал: «Один, два, три», – вскинула руку и прикрыла нижнюю часть лица. Да так стремительно, что Присцилла ничего не заметила. Фотограф уставился на меня, приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но я выразительно мотнула головой.
– А вон и Нил с напитками, – объявила я, утаскивая Присциллу прочь.
Нил действительно стоял посреди зала со стаканами. Я отпила чуточку. Так, алкоголя не подлили. Отлично, вечер-то предстоит длинный.
Потом нас наконец отыскала Дейдре с компанией, я отошла в сторону, а они, как обычно, стали нести всякую хрень, только громче обычного, да еще и при полном параде. Я почувствовала, что под мышками скапливается пот. Не от жары, хотя воздух был далеко не свежим и не прохладным. Просто с каждой минутой момент объявления результатов голосования подступал все ближе.
Но ведь эта полоумная Мардж не позволит мне застрять в прошлом? Если бы мы с Джейми были из одного времени, он бы знал заранее, вернулась я или нет. Но теперь ему ждать целых два года, прежде чем он выяснит, сработал ли мой план.
Включили песню, все заверещали, побросали свои дела и помчались на танцпол. Услышав мелодию, я улыбнулась.
И тем не менее было во всем этом что-то симпатичное. Странно было сознавать, что, когда я вернусь домой, все они окажутся старше на тридцать лет. А то, что я вижу сейчас… может, это лучшее время их жизни. Для кого-то старшая школа – препятствие, которое нужно преодолеть, чтобы потом зажить как нормальный человек. Я представила себе: некоторые из тех, кого сейчас не замечают и считают странными, вырастут и совершат что-то великое. Станут самими собой. Расцветут, вырвавшись из социальных оков 1995 года.