Ган не стал отвечать. Он понимал: Север специально выводит его из себя, злит, чтобы ослабить.

– Дай мне поговорить с ней, – твердо сказал он. – Пять минут. И я пойду с тобой.

Он был уверен, что Север откажет. Маска задержала на Кае взгляд темных глаз.

– Пять минут, голубки. – Север понизил голос. – А потом ты сразишься со мной. И постараешься хорошенько. И если ты не придешь, я вернусь и убью тебя у нее на глазах безо всякого поединка.

Круто развернувшись, Север неспешно зашагал в сторону двери.

Ган повернулся к Кае – и вся его решимость прогнать ее, говорить с ней резко, сделать все, чтобы она ушла, растаяла как дым. Она подошла к нему, прижалась всем телом, и Ган почувствовал, что она дрожит. Он обнял ее, уступая желанию касаться ее, прижимать к себе, вдыхать ее запах, – а потом Кая подняла голову, и ее губы и глаза оказались очень близко. Она не плакала и смотрела ему в лицо внимательно и настороженно.

– Пожалуйста, – тихо сказала она, явно старательно подбирая слова, – давай уйдем. Если поспешим, он нас не догонит.

Он через силу усмехнулся:

– Откуда такой пессимизм, моя леди? Не веришь, что я справлюсь с ним? Очень зря.

– Ган, пожалуйста. – Его имя и это «пожалуйста» совсем рядом, сорвавшиеся с ее губ, лишили его воли – всего на мгновение. – Не надо. Я не хочу, чтобы ты… я не хочу, чтобы ты убивал его. Давай уйдем.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Он не оставит меня в покое. Даже если мы уйдем…

Она не слушала:

– Он же… он твой дядя. Я не знаю, что между вами случилось, но ведь все можно исправить, если…

– Нет. Это не исправить, поверь.

– Мы можем уйти, я не понимаю, почему мы не уйдем. – Ее голос дрогнул. – Ган, пожалуйста, давай просто…

– Кая. – Он слегка встряхнул ее, и рыжая прядь упала на лицо. – Ты должна взять себя в руки. Успокойся. Со мной все будет хорошо. Слышишь?

Она медленно кивнула. Ее глаза оставались сухими, только лицо побледнело сильнее.

– Да.

– Скажи: «С тобой все будет хорошо».

Она послушно прошептала, едва шевеля губами: