– Хорошо… ладно. – Он повернулся к темноволосой девушке. – Там ведь твой дом, да? – Теперь Ган наконец узнал ее. Пленница Сандра, видящая, которую он держал в подвале. Просто теперь она была худее прежнего и одета в рванье – как и все они.

Девушка кивнула. Вместе с Ганом они потащили Тошу к прорехе.

– Ты уверен, что эту штуку нужно включать, сынок? – крикнул ему седобородый. – В прошлый раз ничего хорошего из этого не вышло!

– Уверен! – крикнул Ган, помогая темноволосой девушке – Тоша оказался неожиданно тяжелым; ноги у него совсем не двигались и цеплялись за все подряд. – Дайте мне помочь им и включайте!

Ему показалось, что он снова слышит песню богов. Прореха дышала ею. Упругие волны энергии расходились от нее во все стороны, как ядовитые солнечные лучи.

Кая что-то кричала, Север дернул ее в сторону, и Ган почувствовал, как гнев захлестывает его, – но времени не было.

У входа в прореху он с силой сжал Тошины пальцы.

– Прощай, верный друг. Не бойся. Все будет хорошо.

– Прощай, Ган. – Голубые глаза наполнились слезами. – Князь… прощай.

Прореха поглотила его и темноволосую девушку – а потом вдруг легкая фигурка пронеслась от угла к Гану, воспользовавшись общим замешательством.

Эта была Саша, прижимающая связанные руки к груди, будто в молитве. Ее глаза, безумные, полные слез, смотрели на него со смесью надежды, ужаса и боли.

Инга ковыляла вслед за ней, опираясь на костыли. Никто ее не удерживал.

– Ган! – взвизгнула Саша. – Ты вернулся! Прости! Я… сделала ужасные вещи! Я видела ту сторону, Артема, но тебя там не было! Я подумала, что ты умер!

– Назад! – рявкнул Север. – Быстро назад, или я…

– Скорее. – Саша была совсем рядом с прорехой – и рядом с ним, только руку протяни. – Скажи… там правда могут вылечить что угодно?

Ган понял.

– Да. Саша… Прости меня.

Она не ответила. Инга наконец добралась до нее и крепко схватила сестру за руку. Север метнулся вперед, волоча за собой Каю, упирающуюся изо всех сил.

Ган преградил ему путь:

– Отпусти их! Оставь их в покое!