«Не ошиблась. Она после войны работала на Ф-о-г-а-р-а-ш-и. Пыталась сделать Измененных, которые бы все понимали и сами себя контролировали. Мы нашли доказательства».

Коди с сомнением покачал головой. Потом о чем-то задумался, и я готова была поклясться, что он вспоминает то, что я случайно показала ему однажды — подвал, тоннель, изуродованные, сгоревшие тела, маленькая золотистая пластинка…

«Это было сто лет назад, — сказал он наконец. — Никому не говори об этом».

Я кивнула. Конечно. Смысл теперь говорить?

— Феникс Фогараши — великий человек, — добавил Коди вслух. — Он остановил Галаша, даже несмотря на Измененных, объединил республики, создал Церу. И заставил всех подписать соглашение об ограничениях.

Я снова кивнула:

— Манифест Феникса, я помню.

— Даже если он иногда ошибался — какая разница?

Я могла бы сказать, что надеть футболку наизнанку — это ошибка. Взять случайно чужой комм — это ошибка. А протащить закон о трансгуманизме и тем временем самому втихую конструировать Измененных, создав новую личность для Эвы Катоны, — это не ошибка, это как-то иначе называется. Но, во-первых, у Фогараши все равно ничего не вышло. А во-вторых, Коди прав, это было сто лет назад, а за Возрождением Нации мы до сих пор разгребаем. Не стоит добавлять сюда еще и Фогараши. Лежат эти Измененные в Вессеме — и пусть лежат.

Может, через несколько лет, когда мы с Коди тут окончательно приживемся, получим какие-нибудь звания и авторитет, я снова вспомню про Вессем. И подниму вопрос о том, что хорошо бы его уничтожить. Может, меня послушают. Или полковник Валлерт — Петер же говорил, что он хотел уничтожить лабораторию, но не вышло — полковник Валлерт снова решит туда наведаться, и я смогу в этом поучаствовать. Не обязательно при этом всем сообщать, что лаборатория принадлежала Альянсу Свободы.

А сейчас мне стоит побыстрее переодеться в спортивную форму и бежать на тренировку к Хольту. Десять километров перед сном — то, что надо, чтобы не думать о глупостях.

***

Не знаю, о чем Карим говорил с капитаном Северин, но кто-то наверху принял решение, что нам всем не помешает посмотреть записи показаний.

Наверное, смысл в этом был — на базе только и разговоров было о том, что сделала Аре или чего не сделала. Когда на меня уже начали посматривать с подозрением — не я ли приказала ей стрелять в Рейниса, ведь все знали, что мы не ладили, — на занятие по информационной безопасности явилась капитан Северин.

— У меня есть специальное разрешение от полковника Валлерта показать вам некоторые видеозаписи, — сказала она.