— Держи, — буркнул я, протягивая ему металлическую пластину, в которой, зацепившись выступами донца гильз за пазы, расположился десяток длинных и грозных даже на вид, патронов.

— Спасибо, — действуя вслепую, он оттянул затвор и, засунув один из концов полоски металла куда-то внутрь с силой нажал на верхний патрон.

Тррррыыыык! — подчиняясь его силе, окрашенные в темно зелёный цвет цилиндрики, строем — один за другим, как солдаты на плацу, устремились вниз, блеснув на последок медью своих пуль в попавшемся на их пути солнечном луче.

— Хороший звук, да, сэр? — отпустив затвор и выкинув пустую обойму, Михаил снова зашевелил стволом, отчего я прищурился в ожидании звонкого смешка его ствола, радующегося смерти очередного неудачника, но, к моему удивлению — стрелять он не стал. Сдвинувшись в сторону, он приглашающее взмахнул рукой:

— Прошу, босс, посмотрите. Это стоит того.

Однородная, тёмная масса выкатывавшихся из леса людей, разделилась на отдельные фигуры, стоило мне прильнуть к тёплому пластику наглазника прицела. Безликая и враждебная толпа тотчас приобрела индивидуальность, наделяя каждый силуэт персональными чертами — в поле моего зрения мелькнул рослый мужик, чью шею украшал ярко желтый, модно повязанный платок, его сменил сильно потеющий пухлик, чьё брюхо подпрыгивало в такт его бегу, а ещё через секунду прямо на меня уже смотрела сильно небритая личность, чей оскал сверкал желтыми, несомненно золотыми, зубами.

«Хорошо, что я не снайпер», — проскочила в голове мысль: — «Всё же люди, пусть поганые, сволочные — но личности — каждый что-то любит, имеет привычки…и тут — хлоп!» — против моей воли, палец, живя своей собственной жизнью, медленно вполз на спусковую скобу и замер там, поглаживая её изгиб подушечкой средней фаланги. Чуть шевельнув стволом, я подогнал галочку прицела к верхней части груди очередного нашего гостя — блестя бритым черепом на меня трусил, сжимая в зубах колбаску сигары, крепко сбитый мужик, примерно моего возраста. Карабина или винтовки у него в руках не было — вместо этого он держал в правой руке, стволом вверх, пистолет, а во второй — левой, нож, которым он на бегу отмахивался, помогая сохранять темп.

«Из офицеров?» — успел удивиться я, плавно и ровно выбирая свободный ход, но, спустя миг, бывший офицер дёрнулся, словно ему шарахнули палкой по ногам, и полетел на землю смешно раскорячив в полёте ноги, обутые в ботинки с высокой шнуровкой.

— Ага! Есть первая линия, сэр! — довольно крякнул Самсонов: — Влетели, эти козлы, на всём своем козлином ходу, сэр!