— Кончать тебя?

— Ну да — боевое всё же, а я…

— Спишу тебя на берег — живи и мучайся там!

— Лучше пристрелите здесь, — упрямо мотнул он головой, едва не упав со стула, на котором сидел: — Или я сам, а? Сейчас, только пистолет достану, — он начал было вставать, но тут в каюту ввалился, отодвинув ногой створку до упора, Снек с большим подносом в руках. Ароматы, источаемые горячими и холодными закусками, были столь одуряюще сильны, что несостоявшейся самоубийца мигом плюхнулся на скрипнувший от такого обхождения стул и потянулся к тарелкам.

Сервировав стол, и никак не отреагировав на состояние старпома, Снек молча кивнул мне и выскользнул за дверь, осторожно задвинув её до упора за собой.

— Не знаю, как ты, — взяв в руки, облюбованный за время сервировки, шампур с жаренным мясом, готовить которое наш кормилец был большой мастак, я ткнул им в сторону Шнека: — А я жрать хочу. Думаю — ты тоже. Так что давай, присоединяйся — ты же нашего кока, уважаешь?

Уговаривать его не пришлось и следующие минут пятнадцать молча, ну — почти молча, звуки, издаваемые двумя голодными мужиками, вы сами можете себе представить — мы, почти молча работали челюстями.

Чувствуя в животе приятное тепло, я откинулся на спинку стула, медленно потягивая из стакана смесь соков — очередное изобретение Снека и Дока. Первый обеспечивал вкус напитка, а второй — его пользу для организма.

— Так ты меня расстреливать будешь? — поинтересовался уже менее пьяный Шнек: — Как капитан — ты просто обязан это сделать!

— Сначала объясни мне, — поставив почти пустой стакан на стол я наклонился в его сторону: — Что на тебя нашло?!

— Нашло… Да как тебе сказать… Надоело всё.

— Не понял? Что надоело?! Мы же — чертовски успешны, дружище! Сколько уже? Призов восемь взяли, а? И всё — без потерь! А это — твоя заслуга!

— Не льсти, — поморщился он, потянувшись к бутылке, но я успел выхватить её прямо перед кончиками его пальцев: — Не надо, Сэм. Дай выпить.

— Что. Тебе. Надоело?!

— Да всё! — взорвался он, как умеют взрываться крепко выпившие люди, обижаясь моментально и бескомпромиссно: — Всё, Сэм! Всё! Перспектив-то нет?! А? Да что я тут перед тобой! — его снова переклинило, и теперь он принялся жаловаться, глядя в пространство: — Не быть мне адмиралом, Сэм. Понимаешь? А я всю свою жизнь, всю, Сэм, всю! Им стать хотел! Мечта у меня, понимаешь?! Ме-чта! У тебя есть мечта? А у меня есть! Была, то есть!

— И в чём проблема? Станешь!

— Как? Как стану, Сэм?! Корабли на консервации — их же теперь месяц, если не больше на ход ставить! Реакторы — выгружены! Всё! Амба моей мечте!