Роб положил мне на плечо руку:

– Мы можем остановиться на секунду?

– Зачем?

– Ну, только на секунду. Тебе нужно остановиться.

Съехав на обочину, не слишком близко к деревьям, я остановил машину, проверив, что все двери заперты. Ружье лежало у меня на коленях, и я повернулся к нему:

– Что там? Зачем мы остановились?

– Ты вел машину… как бы это сказать… плохо.

Я снял очки и заморгал, будто таким образом мог избавиться от постоянной головной и зубной боли.

– Мои дети живы. Все мысли заняты только ими.

– Хочешь уехать?

– Разве я могу не попытаться?

– Попробуешь улететь в Штаты?

В голове стучало, и я потер глаза, не в силах сказать, была ли это обычная головная боль или болела челюсть.

– Увидев этот город, я испытал огромное счастье. Люди живы и здоровы, нормальная жизнь… ну, или вроде нормальной… а теперь мне даже нельзя остаться.

– Тебе не обязательно уезжать прямо сейчас.

Я посмотрел на него:

– Они живы.

Он глубоко вздохнул:

– Ладно, но, прежде чем ты все это переосмыслишь, давай подумаем о сегодня. Потом можешь сколько угодно думать и беспокоиться о завтрашнем дне.

– Все понял. – Взявшись за руль, я хотел завести машину, но остановился. – Слушай, сперва мне нужно рассказать тебе кое-что о Дилане. Все это ужасно давит на меня, и, честно говоря, я уже не соображаю, схожу ли с ума или у меня паранойя либо просто проклятая зубная боль…