Разгадывать эти загадки ни у кого охоты не нашлось. Ну, приехал и приехал – его дело. Как говорят забавные русские купцы, выдающие себя за бастардов княжеских кровей – «хозяин-барин, хочет – живёт, а хочет – удавится». Пока молодой человек, которого консьержка и приятели их ближайшей кофейни называли Жакобом, исправно платит за мансарду, вино, кофе с круассанами и место на университетской скамье – он волен делать в столице прекрасной Франции всё, что заблагорассудится. Не выходя за рамки, разумеется.

Благо, здесь, в самом галантном городе мира эти рамки весьма широки – а при некотором старании их всегда можно раздвинуть ещё шире. Хватало бы авантюризма и наличных средств. Деньги, как известно, всегда помогали угождать самым изощрённым – и извращённым – вкусам.

В средствах Жакоб недостатка не испытывал. Нет, мотом, в отличие от иных соотечественников, он не был. Не назовёшь ведь мотовством то, что новоиспечённый студент зачастил на показы «Модельного дома «Вероники», возникшего буквально ниоткуда меньше двух лет года назад, и уже успевшего потрясти европейских дам невиданными образчиками белья и купальных костюмов? Право же, извинительное пристрастие для молодого человека – если учесть, каких красавиц отбирает хозяйка для демонстрации своих изделий.

В общем, ни чем особенным студент Жакоб не выделялся. Проучившись около года на юридическом факультете Сорбонны и сдав положенные экзамены, он отправился на родину – отдохнуть от напряжённой учёбы и навестить родительский дом, как сказал он владельцу пансиона в Латинском квартале. Правда, вздумай тот проследить маршрут мсье Жакоба – то немало удивился бы, узнав, что город с красивым названием Jitomir (в котором, согласно паспорту, увидал свет мсье Жакоб) стоит на берегах Невы, где, как известно любому парижанину, находится русская столица Санкт-Петербург. Но почтенному мэтру Дюкло, уже не первое столетие дававшему кров студентам, конечно, не могла прийти в голову столь нелепая мысль. Зачем? Сказал – домой, значит домой, и нечего совать нос в чужие дела. На то есть тайная полиция и мсье Альфонс Бертильон[87], с его методом – вот пусть и работают!

Сейчас молодой обитатель пансиона мсье Дюкло, счастливо избежав постороннего внимания, сидел у камина, дома у барона Корфа, начальника загадочного Департамента Особых Проектов, и наслаждался заслуженным покоем. Яша тонул в глубоком кресле, щурясь на камин – словно в те незабвенные дни, когда два русских офицера и трое пришельцев из будущего приняли его, еврейского юношу, с амбициями начинающего Пинкертона, в свой круг, как равного. Так же стреляли угольками поленья за кованой решёткой, полукругом громоздились кресла – а комната за их спинками тонула во мраке. Юоже ж мой, как давно это было!