— Хорошая речь, мелкий проныра, — осклабилась Гия. — Но как прикажешь выбросить из головы то, что ты сам идешь на поводу у куатов? Что, если ты сам — тот самый предатель, затесавшийся в наши ряды? Как ты объяснишь это?

Претензия меня рассмешила. Не то чтобы я сам не задумывался над тем, как все это выглядело со стороны, однако нужды объясняться никогда не испытывал. Отчасти потому что всегда оказывался втянут в события силой и только впоследствии проникался подробностями. Главная же причина заключалась в Аргусе, неизменно оказывавшимся за моим плечом и избавлявшим меня от необходимости задумываться о подобном.

Но вслух я озвучил лишь первую причину. Хотя вторая, думается, подразумевалась сама собой. На это, по крайней мере, намекали следующие слова Измы.

— Мастер Риши, позвольте мне вам кое-что рассказать о хозяине, — предложил мект, взяв себя в руки. Он уселся обратно на диван и разгладил балахон на коленях. — Я слышал, как вы часто задавались вопросом, что за жижа наполняла бассейн в покоях мастера Ди.

Каждый, кто находился в комнате сразу же затаил дыхание, хоть мне и не было понятно почему. Но я тем не менее осторожно кивнул, прибавив:

— Да. И он неизменно уходил от ответа.

— Сейчас вы получите свой ответ, — откликнулся Изма. — Каждый из слуг Занди должен уметь не только готовить еду и прибираться, но и обладать некими дополнительными навыками. У моих предков было немало талантов, но, увы, не все они передались мне. Не считая способностей к так называемой алхимии махди.

— Ты украл наши знания?! — моментально вскинулась Чшу’И.

Изма отрицательно качнул головой:

— Вовсе нет. Записи попали ко мне в руки от предков. Но суть не в этом. Вам, мастер Риши, насколько я понял, известно, как именно мой хозяин стал таким, каким вы все его сейчас знаете. — Это не было вопросом и я ничего не сказал, лишь продолжал слушать. — Тени и Майра Метара изменили организмы Гончих Дзара. Преобразили их, сделав фактически неуничтожимыми. Однако за все нужна плата. Хозяин ни за что не признался бы в этом, но мне говорить никогда не запрещалось. Он неуязвим, не спит, не ест, не дышит. Он без вреда для себя может вынести космический вакуум. НО. Каждую секунду своего существования он испытывает страшную боль, словно каждая кость в его теле ломается и срастается заново и так снова и снова до бесконечности. Чаще всего хозяину удается подавить боль, загнать вглубь подсознания и притвориться, будто ничего нет. Но иногда случаются моменты, когда его накрывает безумная агония и тогда он начинает жаждать смерти.