Изма остановил рассказ, чтобы перевести дыхание, но за это время никто не решился проронить ни слова. Я старался держать бесстрастную маску, хотя руки на коленях дрожали. В душе же я с наслаждением вспоминал, в каких муках умирала проклятая Метара.

Изма продолжил:

— Долгое время я не понимал, что с ним, пока случайно не застал его в самый позорный, как он сам выразился, момент. Честно говоря, я думал, что он убьет меня на месте, настолько безумен был его взгляд! И все же ему удалось каким-то чудом сдержаться и рассказать… Тогда-то я и вспомнил о рукописях предков с секретами махди. Моих талантов и знаний хватило, чтобы из добытых в джунглях остатков минна создать вещество, которое временно могло притуплять боль хозяина. Эффекта хватало на день или два, но его это устраивало. — Тут мект оторвал взгляд от крышки стола и перевел на меня. — Только до той поры, пока он не познакомился с вами.

Я не знал, как реагировать. Не стал переспрашивать или прикидываться идиотом. Только моргнул пару раз и сам высказал то, что давно не давало покоя:

— Потому что он думал, будто Тень, которую он во мне увидел, способна обратить вспять действия Метары и снова сделать его смертным. — Колесики в голове заработали с удвоенной силой, осмысливая услышанное и делая выводы.

— Да, — сокрушенно кивнул Изма, пока Гия и Чшу’И ахали. Даже Затворник оторвался от иллюминатора и приблизился к диванам.

— И что с того? — спросил он весьма прохладно. — К чему эта слезоточивая история?

Изма одарил лейра уничтожающим взглядом, но, к моему удивлению, ответил:

— К тому, что если мастер Риши ищет полного к себе доверия, то ему следует поискать его где-нибудь еще.

— Почему? — спросила Гия.

— Потому, — сказал я, озвучивая только что пришедшее на ум открытие, — что теперь, когда я больше не часть потока Теней, я не могу ему помочь. — Это было не все, что я собирался сказать, но постепенно накатывавшее осознание начинало превращать меня в бесполезный мешок костей и плоти. Я устало откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Руки дрожали сильнее, чем когда-либо, а легким не хватало кислорода. Чувствуя, будто задыхаюсь, я несколько раз открыл и закрыл рот, но не издал при этом ни единого звука.

Все терпеливо ждали продолжения, так что сделав над собой очередное усилие, я все-таки сипло заговорил:

— Ди, вероятно, считает, будто Обсерватория поможет ему. И поэтому… — Закончить у меня не получилось.

— И поэтому, — заговорил Затворник так, словно вбивал каждое слово мне в голову, — ты оставил его наедине с «Шепотом», Ключом и платой!