Томас указывает на ее живот.

– Ты тоже, я вижу… преуспела.

Дженет кладет руки на свой живот.

– Да. Где-то четыре месяца назад.

– Я… – Томас пытается подыскать правильные слова. – Э-э-э. Поздравляю.

– Спасибо, – говорит она. – Сейчас еще срок не такой большой, а мне уже за сорок, так что пока все очень неясно. Мы понимаем, что есть риски и я могу не… ну, в общем, всякое может случиться. Учитывая мой предыдущий опыт и все такое.

– Прости, мне очень жаль.

– Да уж, конечно.

Томас чувствует, как внутри у него все напрягается.

– Я пришел сюда не для того, чтобы спорить. – Он не уверен, выражает ли она таким образом свою агрессию, но решает не выяснять этого, а лишь говорит: – Я был бы ужасным отцом.

Дженет пожимает плечами.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что мой отец был дерьмом, – отвечает Томас. – Потому что я не смог ни о ком позаботиться. Ни о матери, ни о брате. Я никогда ни о ком не думал. Ты сама не раз говорила, что я как большой ребенок. Так что я просто не мог быть нормальным отцом.

Дженет смотрит на него долгим взглядом.

– Мне кажется, ты ошибаешься.

Томас поднимает брови.

– Что?

– Мне кажется, ты ошибаешься, – повторяет она. – Все эти причины, которые ты перечисляешь, скорее говорят в пользу того, что ты стал бы хорошим отцом. Ошибки – наши или других людей – не держат нас в своих сетях вечно, Томас. Мы учимся на этих ошибках. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее. Как-то так.

Томас не знает, что ответить, и, вероятно, среагировав на тишину, Нед появляется в гостиной с чаем на подносе. Он ставит его на журнальный столик и говорит:

– Я буду на кухне…