— Я восхищаюсь твоими способностями к лицедейству, друг мой, но во всем нужно знать меру. Я нашел сына. Я знаю, что тебе давно известно о его местонахождении. Меня интересует, кому ты продался, чем тебе заплатили, и для какой цели вам потребовался мой ребенок.

Нужно было что-то ответить, сказать что-то, доказывающее его невиновность, но в мыслях воцарилась гулкая пустота, и пока Мэа-таэль судорожно подыскивал контраргументы, молчание затянулось.

Тонгил вскинул брови:

— Ну же, Мэль, облегчи душу.

— Я не предавал тебя, — выдохнул он наконец, когда тишина стала невыносимой. — Не предавал!

— Тогда почему лгал мне про сына? — мягко спросил маг.

— Потому что это был единственный способ защитить его.

— Защитить от кого? — взгляд Тонгила жег почти физически.

— От тебя.

— Ты заговариваешься, — после короткой паузы сказал маг. — Попробуй еще раз, только причину подбери лучше.

— Какой смысл притворяться теперь, Арон? Если ты и в самом деле забрал Альмара… Думаешь, я поверил в твою прочувствованную речь о светлой любви десятилетней давности и нежных чувствах к результату этого союза? Все знают, для чего Темным нужны кровные родичи.

— Для чего? — ледяным тоном уточнил Тонгил.

— Один ритуал с кровью ребенка — и к тебе вернется память. Сын для тебя — живая страховка, чтобы использовать при необходимости. Универсально лекарство от любой магической травмы. Ты всегда был осторожен, Арон, всегда рассчитывал вперед на много ходов.

— Отдаю должное, Мэль, звучит даже правдоподобно, — кивнул Тонгил одобрительно. — Заранее продумал речь или сымпровизировал?

Полуэльф коротко хохотнул:

— Что, даже мне не хочешь признаться? Продолжаешь лицемерить?

На лице мага заиграли желваки, и Мэль уже решил, что его проклянут до седьмого колена, но Тонгил сдержался, только радужка глаз обесцветилась еще больше:

— Какое тебе дело до того, жив ли мой ребенок? — спросил он ровно. — Он тебе никто.

— Он — никто, — не стал спорить Мэа-таэль. — В отличие от тебя. Я не хотел, чтобы мой друг стал сыноубийцей. Не хотел возненавидеть тебя.