— А отклика никакого. Ее убили, распотрошили, вынесли… вывезли вернее, потому как от ее квартирки до берега ехать прилично. И никто ничего, зато все вокруг теперь уверены, что это ты сделал.

— Так меня в городе не было.

— Я знаю. Ты знаешь. А остальным плевать. Мы ж отродья тьмы, мы хитрые. Мало ли чего удумать способны, чтобы взгляд отвести. Вот… честное слово, готов душу в заклад поставить, что летят докладные с требованием немедля поставить другого дознавателя. А нас с тобой в цепи и под суд… пока под суд.

— Тебя это беспокоит? — Глеб снял пиджак и кинул в угол. Расстегнул манжеты.

Закатал рукава.

Подумав, избавился и от жилета.

— Думаешь, получится?

Земляной наблюдал за ним отрешенно, останавливать не собирался, и то дело.

— Душу не вытяну.

…если уж у него не получилось, то Глебу и пробовать нечего, но помимо души есть тело, которое, если разобраться, тоже вполне себе артефакт. Просто обращаться с ним умеют немногие. И то, первое, было перенасыщено силой, в которой искать что-то бессмысленно, а вот это — другое дело.

— …а вот кое-какие эмоции… остаточный след — вполне может получится.

— Я боюсь другого, — Земляной теперь говорил очень тихо. — Императорский суд нас оправдает, любому мало-мальски толковому магу очевидно, что крови на нас нет, но толпе насрать на императора… и если придут, я не уверен, что наша защита выдержит. А еще не уверен, что… сам удержусь. Я не хочу никого убивать, Глеб. Но я живой человек. И смерти боюсь. И не хочу, чтобы меня разорвали на куски… и не только меня. Мальчишки пока ничего плохого не сделали, но ведь и их не пожалеют, а потому… если придут, я буду защищаться.

— Я тоже.

— А потом… нас ведь оправдают. И ты это знаешь. И я знаю. Нас слишком мало осталось, чтобы… так вот, там, — Земляной ткнул пальцем в потолок. — Оправдают. А вот кем мы станем… она ведь близко, тьма… совсем-совсем близко. Я ее слышу. И ты… и не получится ли так, что мы сожрем здешний городишко, а она сожрет нас?

— И что остается?

Глеб присел у тела.

Стянул один ботинок. И второй. Пошевелил пальцами, разгоняя кровь.

— Бежать — не выход, — этот разговор был нужен лишь затем, чтобы заполнить тишину, такую звенящую, такую готовую впустить в себя противный шепот тьмы. — Тем более на это явно надеются…

Глеб потер ладони.

Прикасаться к телу не хотелось. Но придется, и чем раньше, тем лучше.