Свежайшие булочки.

Смородиновый тарт и Эстерхази, который здесь подавали на огромных тарелках, украсив алыми ягодами клюквы. Для клюквы было рановато, но выглядело все преотменно.

Девушка-подавальщица исчезла.

И тишина стала тяготить.

— Так о чем вы бы хотели побеседовать, — собственный голос напугал Анну, до того хрипло неестественно он звучал. — Если все еще хотите.

Чай.

И высокий заварочный чайник. Второй — с горячей водой прикрыт чехлом. Чашки. Салфетки. Жирные сливки. Колотый сахар горкой. И женщина, которая, казалось, растерялась, не зная, сколько же кусков ей взять. Она замерла со щипцами в руках, глядя исключительно на них.

— Да… простите… я… я не знаю, с чего начать… я должна… я обязана вас предупредить. Я вижу, что мой брат к вам не равнодушен, хотя… он давал зарок, что никогда не женится.

Кажется, Анна смутилась.

У нее не было причин для смущения. Совершенно определенно, не было и быть не могло, потому что… Господи, куда ей замуж? Или даже в роман? Какой, помилуйте, может быть роман с женщиной, которая и ходит-то с трудом?

И она немолода.

Не сказать, чтобы красива. Состоятельна, что верно, однако это состояние до сих пор не воспринималось Анной своим. И деньги в романах скорее помеха.

— Вижу, вы тоже заметили, — тихо произнесла Елена и щипцы все же отложила. Она сцепила руки, переплела пальцы, такие тонкие и хрупкие, что это смотрелось почти уродливо.

Как и серая полоска вдовьего кольца.

— Глеб… он… безусловно, хороший человек. Но… он, как и отец, слишком близко стоит ко тьме, чтобы это прошло бесследно. Понимаете…

Анна не понимала.

А женщина, сидящая напротив, кусала губы, отчаянно пытаясь подобрать слова.

— Наш отец был… нехорошим человеком. То есть, не совсем верно… когда-то, безусловно, он был очень и очень хорошим. Я говорила с теми людьми, кто помнил его… прежним помнил. Я была довольно молода. Я самая младшая в семье, поэтому… все сложно.

Просто никогда не бывает, это Анна уже усвоила.

— Наталья много рассказывала мне о нем… о добром, понимающем человеке, который готов был помогать всем. Думаю, она несколько преувеличивала, ибо получается, что он был почти святым. Или не почти? Наталья у нас… она очень… с ней порой сложно. Со всеми нами сложно. А с Глебом особенно… ему достался проклятый дар. Сама я… сама напрочь лишена, да. И это хорошо. Мне было бы страшно, если бы… вам не страшно рядом с ним?