– Ты – не он, – Его императорское Величество покачали головой. – Не мой наставник. Я знаю.

– Также, как и раньше? Когда к тебе пытался обратиться этот мальчишка? Ты знал, что он наговаривает, что он слишком слаб. И приказал не вмешиваться в семейные дела. Спасибо.

– Не стоит его слушать, – заметил Глеб.

– Видишь? Он знает. Многое знает… но толку? К слову, он свято верит, что не такой, как я… и никогда не станет таким… таким нет, но станет другим. Правда?

Нет.

Твари ответ не нужен.

Она идет, медленно, и становится очевидно, насколько оно иная. В мире яви, запертые в человеческих телах, скованные плотью, твари вынуждены подчиняться и этой плоти, и законам мира. А здесь она лишь подражает.

На редкость бездарно, к слову.

Колени прогибаются в обратную сторону, а плечи перекашивает, и шея изгибается, вытягивается, а с нею – и воротничок рубашки, который кажется продолжением плоти.

Так и есть.

…а ведь сильна, если все равно удерживает структурированный облик.

– Он уже становится… он почти готов… не хватает малости. Времени, верно, Глеб? И случая… случай у нас подходящий. Договоримся?

Она останавливается перед Анной и тянет уродливую руку, но коснуться не смеет.

– Я отпущу ее. И его… – взмах в сторону Его императорского Величества. – И это ничтожество…

Олег с призрачною скрипкой. Кажется, он отказывался видеть, что происходит вокруг. Он смотрел лишь на эту скрипку, и на смычок, который то касался струн, то исчезал, чтобы спустя мгновенье вновь появиться в пальцах.

– А ее не отдам. Она нам пригодится… для ритуала. Для ритуала всегда нужна кровь и желательно свежая. Конечно, не девственница… с девственницами интереснее. Просто поверь.

Княгиня стояла.

Слушала.

Улыбалась. Глаза ее были закрыты, а на лице застыло выражение абсолютного счастья.

– …потом сам попробуешь. Убедишься.