Оскал.

И выдох. Тварям дышать не обязательно, даже тем, которые решили, что они хотят быть похожими на людей. От нее воняет тленом и тем, иным, миром, готовым пожрать явь.

Если дадут.

…тварь старая.

Когда зацепилась? Во время ритуала? Или еще раньше, когда старый некромант решил, что ему под силу будет справиться с проклятьем?

Родись дитя мертвым…

…оно было живо. И не умерло ни в первый день, ни во второй, что мастер не мог не почувствовать. Почему не добил? Боялся ли отката? Или… тоже прошедший через войну, он просто устал убивать? И подумал, что…

…гарант.

…мир иной тем и хорош, что способен поглотить темную силу без остатка, стало быть… да, Евгения Холмогорова-Ильичевская может думать, что это она столь умна, что нашла выход. Но дело в ее отце.

Он призвал тварь.

Он заарканил ее проклятьем, привязав к миру, посадив на поводок.

Отсюда и жертвы. Твари было мало проклятья, но она не позволяла ему развиваться, принимая избыток тьмы на себя. Поэтому проклятье и уснуло. И спало, позволив Анне вырасти. И что изменилось? Тот ли целитель, который самонадеянно плеснул света во тьму виноват? Или… старик просчитался?

Твари опасны.

И она нашла способ сменить хозяина? Одно дело сидеть на цепи у опытного мастера, и совсем другое – говорить с обиженной женщиной, которой есть, что пообещать.

Как бы то ни было…

…ее необходимо изгнать.

Вот только…

Ритуал?

Нет. Эту тварь не оглушить заклятьем. И ждать, пока на полу появится круг, она не станет. Хотя… возможно, интереса ради она позволит Глебу начать. Но здесь, в месте смешения миров, ритуалы не имеют особой силы.

А что имеет?