Видит.

Слышит больше, чем доступно людям.

– Не хочешь обнять? – тварь растянула руки, и из чрезмерно длинных пальцев высунулись когти. – Нехороший мальчик… никогда меня не любил. Завидовал.

Неправда.

Но… надо сосредоточиться.

– Сам слишком бестолковый, бесталанный… сколько лет прошло, и чего добился? Может, создал какой-нибудь уникальный артефакт?

Голос вкрадчивый, журчит, что вода по камням.

– Ритуал разработал? Получил награду… хотя да, получил, но награды, скажем так, пустое. Их получить легко, когда в приятелях у тебя наследник престола.

– Владимир? – тихо поинтересовались Его императорское Величество, которому делать в доме Анны было совсем нечего. И уж тем паче не стоило обращать на себя внимание существа.

– И ты, мой мальчик, здесь…

Тварь двигалась медленно, она словно привыкала к этому, созданному ею же тело.

– Ты здесь. Пришел. Совесть взыграла? Ты всегда был слишком совестлив для того, чтобы править. Вот твоя матушка, та знала, что совесть – это роскошь для человека твоего положения.

А лента не исчезла.

И бант был.

Пышный розовый бант из тех, которыми придворные дамы украшают своих собачонок. Он выделялся в сером пограничье, что цветом, что вообще полной своею неуместностью.

Если присмотреться…

– Видишь, что получилось? – тварь провела пальцами по лицу княгини, которая покорно закрыла глаза. Она больше не гляделась живой.

Кукла.

Так и есть… с чего Глеб вообще взял, что именно она управляет сущностью? Связь – оружие обоюдоострое.

– Если бы ты убрал ее вовремя, ничего бы не произошло, – тварь склонила голову, разглядывая Его императорское Величество с немалым интересом. – Но ты просил. Слышишь, девочка? Он просил свою матушку оставить тебя в живых. И она поклялась. Забавно, да?