После на берегу, усадив Грозу на теплый, покрытый чистой ширинкой камень, Драгица принялась расплетать ее косу. Работа то небольшая — уж что там осталось от былого — да все равно наставница так степенно это делала, будто волосы до самых колен у подопечной спускались. Она бормотала заговор особый, что защитил бы невесту от сглаза: нынче ей весь день в окружении люда быть. Гроза сидела, чуть запрокинув голову и прикрыв глаза. Мелькали пятна света по векам. Грело светило лицо, спускаясь мягкими пальцами по шее и плечам, помалу подсыхающим после омовения. Редкий гребень неспешно прошелся, разбирая пряди. Легонько закололо кожу головы и мягкое блаженство растеклось по телу. Словно тонкие полосы особой силы пробегались от макушки до шеи, едва касались обрезанные пряди плеч, когда Драгица отпускала их на миг. А после снова водила и водила гребнем, точно убаюкивая. Слова ее размеренные, звучащие ровно и низко, будто бы отсекали острым лезвием другие звуки: уже совсем не слышно пения птиц и голосов девушек, что ходили кругом и, собирая цветы, сплетали их в венки. Самые красивые и пышные будут для жениха с невестой, пока не придет время покрывать голову супружьим платком.

Как перестала Драгица холить волосы Грозы, как она вынырнула из топи охватившей ее неги. Подошла неспешно, даже степенно Бажана — дочка старейшины из веси — и смущенно улыбнулась, опуская на голову ее пестреющий разноцветьем венок. Стек запах его душноватый вниз, точно платком окутывая лицо. А Гроза даже не шелохнулась, еще не сбросив до конца странную онемелость, словно заговор на нее какой навели. Нешто всех невест так успокаивают, чтобы не могли ни воспротивиться, ни страху и волнению поддаться? Сейчас она и пальцем двинуть не могла: сади в свадебный поезд да и вези куда хочешь. Поставь куклой перед взором богов и волхвов — она и слова не скажет, потому как язык не ворочается.

Оттого стало жутковато. Гроза перевела взгляд на Драгицу, которая уже подпевала потихоньку девушкам, словно бы ничего и не делала. И в первый раз закралось в мысли подозрение: уж не ведает ли она каких слов тайных — чтобы прошла свадьба спокойно, без вывертов от Грозы, раз уж ей все равно суждено случиться?

Едва придя в себя, Гроза все ж плавно поднялась с камня, дотронулась легонько до венка на голове, травинки с которого так и мелькали перед глазами. Она подошла к реке и присела на корточки у края воды. Опустила в него ладонь — и та отхлынула прочь, закачалась только едва трогая кончики пальцев.

— Если ты слышишь меня, Волань. Если ты слышишь меня, матушка… Пусть Измир меня услышит тоже, коли он еще жив. Он по воде ходит, воду вокруг себя видит. Пусть узнает, что я его жду. Всегда жду.