— Так лучше. Сейчас я разденусь и лягу. Только сразу предупреждаю, что какое-то время после возврата к своему «я», буду слаб, как новорожденный котёнок. Мне нужно будет несколько часов приходить в себя, а после, на трое суток потребуется покой и одиночество. Это необходимое условие.

— Не вопрос. Занимай любую из гостевых комнат. Если надо, еду я буду заказывать на дом…

— Нет. Только вода. Много воды. И ещё: некоторые мои вещи — их нужно забрать из нашего с Майком дома. Я вряд ли туда вернусь. Ещё нужно будет объяснить ребятам…

— Слушай, успокойся. Ты забываешь, кто здесь главный. Все вопросы я разрулю, шмотки твои перевезу. Ещё что?

— Да всё, пожалуй. — Крейван начал стягивать куртку.

— Ещё секунду. — Бреннан легко коснулся плеча безликого. — Давай все же выпьем за удачу. Если это, конечно, не помешает процессу метаморфозы?

— Нет, отчего же. — Крейван взял большой, но хрупкий с виду бокал, и посмотрел сквозь него на лампу, дававшую неяркий мягкий желтоватый свет.

— Армянский коньяк. Хорошая вещь. Хотя я пью только в особых случаях, таких, как сегодня, держу две-три бутылки про запас. Лёгкое питье, самое то для приведения мыслей в порядок.

Он поднял бокал:

— За скорое знакомство, безликий гость!

— За то, чему предопределено случиться.

Отставив бокал и ощущая на языке лёгкий привкус фруктов и каких-то специй, Фланахэн продолжил раздеваться. Уже забираясь на стол, лакированная поверхность которого ощутимо холодила кожу, Крейван спросил:

— Ты уверен, что хочешь смотреть? Зрелище-то не из приятных. Я, например, ни разу в жизни не видел, как это происходит. Некоторые безликие разобращаются перед зеркалом, немногие наблюдают за тем, как это делают другие. И то, и другое у нас считается извращением.

— Плевать, я не боюсь прослыть извращенцем у безликих. К тому же, не забывай — я же простолюдин, так? А значит, ваши нравственные правила на меня не распространяются. Такова природа моей простолюдинской натуры.

— Тогда пеняй на себя. — Крейван уже лежал, успокаиваясь и расслабляя один мускул за другим.

* * *

Десятью или пятнадцатью минутами позднее, Бреннан помог Крейвану спуститься со стола и набросил на содрогающиеся от холода и усталости плечи толстое одеяло. Лицо Старшего партнера, хотя и было необычайно бледным, в глазах светились не испуг и брезгливость, но удивление и что-то похожее на помесь уважения и зависти. По дороге в гостевую комнату, Фланахэн пытался говорить что-то хриплым и слабым голосом, но Бреннан попытку эту жёстко пресёк:

— Если надо — здесь душ. Вот туалет. Насчёт остального, я уже сказал: не беспокойся. А разговоры будут потом. Отдыхай, Крейван Фланахэн.