Мысли становились медленными, тягучими. В пелене легкого сна я снова увидела того мужчину, образ которого использовала древняя сущность. Овальное лицо, высокий лоб, коротко стриженные волосы, тонкий ровный нос, правильные черты лица. Папин ровесник носил дорогую одежду, хорошо подогнанную по фигуре. Серебристый призрак-воспоминание будто почувствовал мое внимание и встретился со мной взглядом. И я могла поклясться, что при жизни глаза были серыми.

Неожиданно пришло имя «Лойзар». Будто услышав мои мысли, мужчина улыбнулся. Теплая, удивительно родная улыбка. У Эстаса Фонсо такая же…

Тихий щелчок — я встрепенулась, повернулась к двери. На цыпочках в комнату вошел командир, и в этом освещении он был настолько похож на мужчину-воспоминание, что игнорировать сходство я не могла. На это указывала мне древняя сущность? Что, по ее мнению, я должна была вспомнить?

— Как дела? — шепотом спросил муж.

— Хорошо. Он спит, жара пока нет, — так же тихо ответила я.

— Может, вас сменить?

Я отрицательно покачала головой:

— Не нужно, спасибо.

— Принести что-нибудь? Чаю?

— Это будет очень кстати, благодарю.

Он кивнул и вышел, бесшумно притворив дверь.

Я еще раз пощупала Ердену лоб, убедилась в том, что жара действительно не было. Не просыпаясь, мальчик повернулся на правый бок, даже во сне щадя пострадавший левый. Я поправила одеяло, а через пару минут вернулся Фонсо. В одной руке он нес чайник, а другой прижимал к груди подушку и плед.

— Осторожно, очень горячо. Я только заварил, — пояснил муж и, поставив чайник на стол у изголовья, протянул мне подушку, растряхнул шерстяной плед. — Это вам. Ночные бдения тоже должны проходить с удобством. И мерзнуть незачем.

— Спасибо, вы очень любезны, — искренне поблагодарила я.

Кресло оказалось жестким, печь постепенно остывала, от окна, в которое вьюга горстьми бросала снег, тянуло холодом, оттого забота была вдвойне приятней.

— Будем надеяться, он быстро поправится, — с сочувствием посмотрев на мальчика, муж повернулся ко мне: — Доброй ночи, миледи.

— Доброй ночи, милорд, — попрощалась я, отметив про себя, что Эстасу Фонсо «милорд» подходит куда больше, чем некоторым знакомым аристократам.

Он уже вышел, но стоял еще у двери — ручка медленно и беззвучно поднималась. Короткий разговор всколыхнул воспоминания о том, как я называла супруга «любезным мужем». Это обращение, несмотря на всю свою мнимую кротость и смиренность, командиру явно не нравилось. Неужели он понимает тонкость?

Догадку я решила проверить немедленно. Я поспешно вышла в коридор и окликнула идущего к себе супруга: